Мифы Западной Сибири. От Оби и Алтайских гор до Старика-филина и Золотой бабы - Татьяна Владимировна Муравьева

«Поехали со мной. Я стану заботиться о тебе как о родном сыне, будешь ты сладко есть, мягко спать, я подарю тебе шелковую одежду, а когда подрастешь – отдам тебе в жены свою дочь».

Подумал Ырысту – и согласился. Посадил его Караты-каан позади себя на коня и привез в свой аал. Спрашивает жена Караты-каана: «Что за шулмуса ты привез?» Он ей и отвечает: «Это не шулмус, а ребенок, рожденный горой и озером. Будет он нам слугой».

Аркыт для приготовления чегена – пищи алтайцев, приготовляемой из молока.

© Алтайский государственный краеведческий музей

Началась у Ырысту тяжелая жизнь. Днем он пас овец Караты-каана, вечером помогал его жене по хозяйству. Кормили мальчика плохо, никогда не хвалили, а только ругали и били, одежда на нем износилась, превратилась в лохмотья. Он уже не пел песен, а только плакал.

И вот однажды ранним утром, когда Ырысту пригнал овец на пастбище, явился ему Алтай-кудай, опираясь на золотой посох. Спрашивает Алтай-кудай: «Что случилось с тобой, Ырысту? Почему я не слышу больше твоих песен?» Отвечает Ырысту: «Я поверил лжи Караты-каана, и теперь моя жизнь сплошь мучение. Ем я из одной миски с собакой, солнце вижу через игольное ушко, целый день работаю, нет у меня ни минуты свободной – когда же мне петь?» Говорит Алтай-кудай: «Я научу тебя заклятию. Скажешь ты кому-нибудь “пып!” – и он прилипнет к тому, к чему прикоснется. Скажешь “тап-тажланг!” – и заклятие будет снято». Сказал так Алтай-кудай и исчез. На траве остались следы его ног, но и они скоро пропали.

Вечером пригнал Ырысту стадо домой. Жена Караты-каана, не дав ему передохнуть ни минуты, велела размешивать чеген[102]. Но мальчик так устал за день, что задремал за работой и не заметил, как аркыт[103] опрокинулся и чеген вылился на пол. Набросилась жена Караты-каана на Ырысту с бранью. На шум прибежал сам Караты-каан, оттолкнул жену, чтобы самому его поколотить, но тут мальчик быстро сказал: «Пып!» Прилип Караты-каан к жене. Дергаются они в разные стороны, а отлепиться друг от друга не могут.

Закричал Караты-каан мальчику: «Что ты стоишь? Беги скорее за шаманом, пусть он нас разлепит». Пришел шаман, начал шаманить. Потом ухватил Караты-каана, потянул к себе. Но тут Ырысту опять сказал: «Пып!» – и шаман прилип к Караты-каану. Долго топтались они на месте, тщетно пытаясь освободиться. Устали, проголодались. Наконец Ырысту сжалился над ними, сказал: «Тап-тажланг!» – и тут же Караты-каан, его жена и шаман покатились в разные стороны.

А Ырысту подоткнул полы своей одежды и пошел туда, где прежде жил, – к подножию горы Сюмер-Туу, на берег Белого озера.

Снова обрел Ырысту счастье, снова стал на шооре играть и петь веселые песни.

Шоор – музыкальный инструмент типа флейты, длиной не менее полуметра. Хотя в сказке про Ырысту герой играет именно на нем, алтайцы считают, что «дух – хозяин Алтая шоор не любит», предпочитая ему икили, но особенно «любит слушать кай в сопровождении топшуура»[104].

Шоор – алтайский музыкальный инструмент. 1990 г.

© Алтайский государственный краеведческий музей

В одном из мифологических рассказов Алтай-кудай сам предстает как певец и музыкант, исполнитель кай чёрчёка – героического сказания.

Как-то раз трое молодых парней отправились на охоту. В первый день двое из них ушли в лес, а третий остался на стоянке готовить для всех еду.

Вечером вернулись охотники уставшие и злые: целый день ходили, а ничего не добыли. Сели все вместе ужинать. Едят, между собой разговаривают. Но тут двое, вернувшиеся из леса, заметили, что их третий товарищ отвечает невпопад и как будто все время к чему-то прислушивается. Спрашивают они его: «Что с тобой?» А он говорит: «Тише! Алтай-кудай сказывает мне кай чёрчёк».

Все последующие дни третий парень отказывался ходить на охоту, а оставался на хозяйстве, потому что Алтай-кудай велел ему никуда не отлучаться, пока не дослушает он кай чёрчёк до конца. А двум его товарищам все это время по-прежнему не везло: каждый день возвращались они пустыми. В конце концов начали они сердиться на парня: «Ты охотиться пришел или кай слушать?» Но тот ответил: «Вряд ли хозяин Алтая пошлет нам удачу, если я не выполню его наказ».

Прошла неделя. И вот однажды утром парень объявил товарищам: «Алтай-кудай допел свой кай! Он обещал оставить мне под столетним кедром в подарок топшуур. Я сейчас его заберу, а потом пойду с вами на охоту».

В тот день охотники добыли столько зверя, сколько не добывали никогда в жизни, и довольные вернулись домой.

С тех пор до самой старости они ходили на промысел втроем, и всегда бывала им удача. А топшуур, подаренный Алтай-кудаем парню, передавался в его семье от отца к сыну на протяжении нескольких поколений.

Охотника, слышавшего пение самого Алтай-кудая, считают своим предком представители алтайского рода Тобоковых. В их семье действительно хранился старинный топшуур[105].

В магическую силу музыки верили все народы мира, известно немало фольклорных сюжетов о сверхъестественном происхождении музыкальных инструментов. В одной из алтайских мифологических сказок люди получают шоор от злого духа алмыса. (Может быть, этим объясняется неприязнь к шоору Алтай-кудая?)

В давние времена в лесу вдруг начали пропадать люди. Уйдут хоть вдвоем, хоть вдесятером, и ни один не вернется.

Но зверя-то все равно добывать надо. И вот как-то раз отправились в лес семеро охотников, и среди них один, который мог видеть духов. В тот день выпала им редкая удача: добыли они медведя, волка, лисицу, кота манула. Вечером разожгли костер, поужинали и начали разделывать звериные туши. Вдруг духовидец услышал ржание коня. Удивился: откуда в лесу коню взяться? Посмотрел на своих товарищей, но те продолжали работу как ни в чем не бывало. Взял он ружье и пошел на звук.

Видит – среди деревьев идет красивая женщина, играет на золотом шооре. Только ногти у нее медные, а шоор по-лошадиному ржет. Духовидец сразу догадался, что красавица на самом деле злой дух алмыс. Зарядил он ружье обрезками желтого войлока и выстрелил через левую подмышку.

Топшуур. Конец XIX в.

ГАУК НСО «НГКМ»

Женщина упала, но когда духовидец подбежал к ней, то увидел, что на земле лежит только белая шуба, а по ней рассыпаны