Фарангис - Махназ Фаттахи

– А как же моя семья, наш дом и наши корова с теленком?

– Здесь намного безопаснее для наших детей. Поверь мне, на этот раз с такой настойчивостью иракцы дойдут до самого Керманшаха.

– Они не смогут! – резко возразила я с беспокойством в голосе. – Но даже если это так… Пусть они дойдут до конца света, я все равно должна быть рядом с Гурсефидом, чтобы иметь возможность наведываться в наш дом.

– Я не готов возвращаться в сторону Гилянгарба, – разочарованно и немного нервно ответил муж. – И если понадобится, мы уйдем еще дальше. Я очень устал от всего этого!

– Простите, что я вмешиваюсь, – сказал сидевший рядом Гулам, – но Алимардан прав. Иракские войска объединились с иранскими предателями и, обретя новую силу, продвигаются дальше и сокрушают все на своем пути. Ради безопасности детей и вашей собственной безопасности вам стоит остаться здесь. Это и ваш дом.

– Я не могу… – не сдержав слез, выдавила я. – Я не могу оставаться здесь. Поймите, это все равно что погибель для меня. Мне нужно быть рядом со своим домом. Смерть в своем собственном доме для меня лучше, чем ожидание здесь, вдали.

Больше ничего не сказав, Алимардан, взяв сына на руки, молча вышел из дома в сторону пшеничного поля. Обняв Сохейлу, я пошла за ним и, обнаружив его задумчиво сидящим на земле, села рядом. Как же хотелось остановить время и, надышавшись полной грудью, насладиться видом неспешно качающихся на ветру золотистых пшеничных колосьев, посреди которых, словно большая змея, извивалась широкая дорога.

– Пожалуйста, не обижайся на меня… – проведя рукой по земле, тихо сказала я. – Разреши мне поехать домой и навестить отца с детьми, иначе я сама себя загублю этими переживаниями. Здесь мне не место… Может быть, кому-то здесь и хорошо, но точно не мне. Я словно осталась без воздуха и не могу дышать. Прошу тебя… Позволь мне уйти ненадолго.

Алимардан молча посмотрел на меня глазами, полными слез, и выдавил:

– Иди… но возвращайся скорее.

– Мне забрать Сохейлу? Она не сможет тут без меня.

– Забери ее тоже.

– Я скоро вернусь… – взяв мужа за руку, сказала я. – Обещаю тебе, что верну нашего ребенка в целости и сохранности. А ты позаботься о Рахмане.

Крепко сжав мою ладонь, Алимардан лишь опустил голову и больше не смотрел на меня. Сердце мое разрывалось, когда я видела мужа в таком состоянии. Я знала, что ему, мужчине, очень нелегко переступить через свою гордость и позволить мне уйти, но была очень благодарна за его понимание.

– Рахман, сынок, – сказала я сыну, поцеловав его в глаза, – слушайся папу и веди себя хорошо. Будь осторожен.

Алимардан, больше ни разу на меня не взглянув, встал со своего места и, взяв удивленного и ничего не понимающего сына за руку, ушел прочь. Я же подняла на руки дочь и направилась в сторону дома. Немного отдалившись, я обернулась и увидела Алимардана, державшего сына за руку. Они оба стояли и молча смотрели на нас.

– Сыночек… потерпи, я скоро вернусь, – тихо прошептала я.

Взяв с собой один лишь нож и привязав дочь к спине, уверенным шагом я отправилась к главной трассе, где села в военную машину к солдатам из КСИР и отправилась в сторону Гилянгарба.

– Расскажите о последних новостях, – попросила я солдат, сидевших рядом со мной. – Каково наше положение?

– Сестра, объединенные с предателями силы иракцев прорвались в Саре-Поле-Захаб и теперь движутся в нашу сторону. Вот каково наше положение…

Солдаты продолжали разговаривать между собой и обсуждать наши военные действия, своими словами все глубже погружая меня во мрак беспокойств и тревог. Как же мне хотелось вернуться навсегда в наше селение и, доблестно защищая его, найти свою смерть…

Из-за прямых солнечных лучей и невыносимой жары, которая очень мучила нетерпеливую Сохейлу, мне пришлось выйти из машины и дождаться другого транспорта, которым оказался микроавтобус, заполненный дюжиной солдат, со сдержанным удивлением отреагировавших на женщину, в одиночку отправляющуюся в Гилянгарб с маленьким ребенком на руках. Я села на переднее сиденье и уставилась в окно, пытаясь тем самым избавить себя от излишних вопросов, которые могли раздаться со стороны недоумевающих военных.

В районе Дарбадама, когда за окном появились завораживающие зеленые степи, горы и ущелья, водитель резко нажал на тормоза, так что Сохейла чуть не выскользнула у меня из рук, и закричал:

– Йа Аббас!

Не понимая, что произошло, мы все принялись выглядывать из окон микроавтобуса, пытаясь разглядеть причину неожиданной остановки. Услышав над головами гул и посмотрев на небо, мы ужаснулись. С неимоверной скоростью к нам устремлялись несколько иракских военных самолетов.

– Выходите из машины! Спасайтесь! – закричал водитель, и все бросились к выходу.

Схватив свою чадру, я быстро выскочила из микроавтобуса и стала второпях осматриваться. Вокруг, помимо большого количества людей, было и много машин, явно привлекших внимание иракцев. Им было неважно, кого и что бомбить, массовое скопление людей всегда становилось их мишенью. Единственным спасением были горы и деревья, среди которых можно было спрятаться. Приближаясь, самолеты все сильнее оглушали ревом всю окрестность. Казалось, даже горы пришли в движение. Я зажала уши испуганной дочери, но в ответ она лишь громко заплакала. На вершине горы начался обвал, по склону посыпались камни и песок.

– Будь ты проклята, Фарангис! – злилась я на саму себя. – Что ты сейчас делаешь?! Своими же руками убиваешь собственную дочь!

Сняв с себя чадру, я закутала в нее Сохейлу, чтобы хоть как-то защитить ее от разлетающихся от взрывов обломков и осколков стекла, и помчалась к подножию горы вместе с другими людьми, которые в судорожной панике выбегали из машин. В горах среди скал и высоких дубов было безопаснее всего. В спешке поднимаясь наверх, я упала и сильно ударилась головой, ненадолго потеряв сознание, однако начавшаяся интенсивная бомбардировка заставила меня очнуться. Взявшись голыми руками за колючки, я поднялась, чтобы бежать дальше. На секунду обернувшись назад, я заметила нескольких военных и гражданских, которые также бежали от дороги к горе. Через несколько секунд взрыв упавшей рядом с ними бомбы взметнул их тела к небу и швырнул на обочину дороги. Атака была произведена в первую очередь по стоящим автомобилям, из которых выбегали люди. Одна из бомб упала совсем рядом с нашим микроавтобусом.

Неожиданно рядом с дорогой я увидела небольшое стадо овец, которое гнал мужчина с ружьем в руках. Прислонившись к стволу дерева и присмотревшись, я узнала в этом человеке своего дядю, также спешившего к