Фарангис - Махназ Фаттахи

а машин на дороге было не так много, однако через несколько минут мне удалось сесть в военный автомобиль, в котором ехали вооруженные иранские солдаты. Водитель согласился подвести меня до Исламабада, и я, облегченно выдохнув, сняла со спины Сохейлу и села у окна.

Чем ближе мы подъезжали к Исламабаду, тем учащеннее билось мое сердце. Стремительно мчась по трассе, мы часто встречали сожженные вражеские автомобили и трупы в одинаковой одежде, которых стало особенно много на перекрестке у Саре-Поле-Захаб. Выглянув из машины, я увидела маленькую девочку, которая в грязной одежде сидела у дороги. Казалось, мы созерцали Судный день.

– Вам лучше не смотреть, – сказал один из солдат, обернувшись ко мне. – Вот, возьмите мою каску и загородите окно, чтобы ребенок ничего не видел.

– Боже, здесь даже непонятно, какие тела наши, а какие вражеские… – в потрясении сказала я, приняв заботливый жест солдата.

Некоторые автомобили до сих пор горели, выпуская клубы едкого черного дыма в небо.

– Где сейчас иракцы? – спросила я.

– Они дошли до Чахарзабара и Хасанабада, где наши войска смогли их остановить.

Ветер, раздувавший мое платье и платок, даровал мне ощущение свободы. Мне не верилось, что силы безбожников наконец остановлены и я могу воссоединиться семьей.

Доехав до Исламабада, я вышла из автомобиля и не могла поверить своим глазам. Город превратился в развалины, заваленные горами мертвых тел, запах от разложения которых выжимал слезы из глаз и не давал дышать.

– Руле, ни в коем случае не открывай рот, иначе задохнешься, – наказала я дочери, обвязав наши лица платками.

Около часа, пробираясь между истерзанными трупами, я шла через город, чтобы с другой его окраины продолжить путь до Махидашта. От былых магазинов тоже ничего не осталось. Стекла и двери были выбиты, а товар валялся на улице. Ювелирные и фарфоровые лавки были разграблены. Случайно обнаружив осколок фарфоровой тарелки, на котором была нарисована маленькая девочка на фоне мелких алых цветочков, я вспомнила, как когда-то женщины нашего селения восхищенно описывали этот сервиз.

Машины скорой помощи забирали раненых в больницы. Добровольцы складывали трупы в бульдозеры, закапывали в большие ямы или же раскладывали в две стороны: в одной стороне лежали тела наших преданно сражавшихся соотечественников, с другой – тела иракцев и предателей. Немного поодаль я обнаружила гору трупов, которые складывали в специально сооруженном железном ангаре.

– Зачем в такую жару вы складываете трупы именно здесь? – спросила я у одного из мужчин.

– Это временная мера. Скоро их отсюда увезут.

Сердце мое разрывалось при взгляде на тела солдат, многие из которых были совсем юными.

– Да паду я жертвой за сердца ваших матерей, братья… – в слезах шептала я, проходимо мимо трупов. – Братья, погибшие на чужбине, вдали от своих близких и родных…

Постаравшись прийти в себя от перенесенного шока и всего увиденного, я бегом покинула город трупов, вспомнив, что впереди еще предстоит дорога до Махидашта. Однако на городской окраине я обнаружила, что мертвых тел стало еще больше. Вокруг виднелось множество сожженных танков и автомобилей, разорванных частей тел и следов от пуль, что говорило о том, что борьба в этих местах шла ожесточенно и до победного конца. Взяв в одном из магазинов стакан воды, я дала сначала попить Сохейле, с интересом засматривавшейся на вертолеты, летавшие над нашей головой, затем немного отпила сама и поспешила покинуть эти выжженные войной края.

Сев в машину, я отправилась в сторону Керманшаха, однако по дороге туда в районе Чахарзабара, где были сосредоточены иранские войска, нам перекрыли путь из-за возможной опасности в тех районах. Леса были сожжены, земля изрыта взрывами бомб и снарядов, вся гора и степи, расположенные неподалеку, были завалены мертвыми телами, зловоние от разложения которых в жару казалось просто невыносимым.

Сев в тени величественного дуба и обняв колени, я пыталась пережить все увиденное за последние часы и, несмотря на данное самой себе обещание быть стойкой и запомнить пережитые моим народом несчастья, была обессилена и подавлена. Мне было жаль всех этих людей, наши земли, этот дуб, в тени которого я спасалась от собственных мыслей, и саму себя… Мне было жаль саму себя…

Немного переведя дух, я продолжила путь, пока у одного из постов района Чахарзабар меня не спросили:

– Сестра, кто вы и куда вы направляетесь?

– Меня зовут Фарангис Хейдарпур. Я родом из Гурсефида и сейчас направляюсь в Махидашт, чтобы встретиться с мужем и сыном.

– Мы не можем пустить вас дальше. Там еще слишком опасно, – объяснил мне один из бойцов КСИР.

– Умоляю вас, пропустите. Моя безопасность лежит на моей собственной совести. Вы даже не представляете себе, через что я прошла и что пережила, чтобы дойти до своего ребенка.

– Дайте ей пройти, – после недолгих раздумий приказал один из военных, который, очевидно, занимал более высокое положение.

Облегченно выдохнув, я прошла мимо поста.

«Где сейчас Алимардан и Рахман? Живы ли они вообще?» – размышляла я, еле передвигая ноги.

Несмотря на уличную жару, все мое тело охватил нестерпимый озноб: я не могла унять дрожь в руках и ногах. На мое счастье, рядом остановилась машина, водитель которой согласился довезти меня до Махидашта. Всю дорогу я пребывала в каком-то беспамятстве и даже не помню, как и когда добралась, но, выйдя из машины, собрав в кулак всю волю и все остатки сил, я ринулась в сторону дома, где когда-то оставила мужа с сыном.

Ни минуты не медля, я постучалась в дверь, которую открыл мой маленький Рахман. Упав на землю, я обняла сына и в слезах повторяла:

– Господи! Спасибо тебе! Господи! Благодарю тебя!

Рахман удивленно и радостно переводил взгляд с меня на сестру, а я все никак не могла им надышаться. Подняв голову, я увидела стоящего передо мной в слезах поседевшего Алимардана. Мне показалось, что он постарел разом на несколько лет. Его впалые печальные глаза, длинная борода и исхудавшее тело за секунду рассказали мне о том, что пережил мой муж за все это время.

В тот момент, когда я обнимала своих целых и невредимых детей и мужа, мне казалось, что мне подарили целый мир и я – самый богатый человек на свете. Родственники в доме моего двоюродного брата, решившие, что мы с Сохейлой уже давно погибли, тоже не могли найти слов, чтобы выразить свое счастье.

– Слава тебе, Боже, за то, что уберег мою жену и дочь… – сказал Алимардан, сначала позволивший себе немного поворчать на непослушную супругу.

– Алимардан, теперь мы все вместе сможем вернуться домой и зажить нормальной жизнью.

– Зная