На золотом крыльце — 3 - Евгений Адгурович Капба

Вздымают мраморные мушкеты солдаты, салютуют шпагами бронзовые брабанты, приветствуя своего вождя. Горгульи, чтоб меня, крыльями аплодируют, и гул и адский шум стоят над рекой. На бронзовом коне вдоль рядов своей армии мчится Всадник в лавровом венке, с воздетым над головой мечом. Хозяин Ингрийской Хтони решил взять свое и ударить в тот момент, когда стало казаться, что опасность миновала, и город над Невой может уже начать зализывать раны.

Властный жест правой руки Всадника простер меч вперед, и острие оружия, кажется, смотрело прямо мне в душу. Хотя кого я обманываю? Плевать Хозяину было на меня прямо из бронзового седла. Он намеревался ударить в тыл Орде, направив свою армию по Дворцовому мосту, и взять город тепленьким, на самой границе возможного, до истечения этого самого «золотого дня!» Его все эти жалкие временные рамки не касались — он уже был здесь, двести или триста лет, не меньше!

Я стоял, продуваемый всеми ветрами на ростральной колонне, ни жив, ни мертв, и не знал, что делать.

— Беги к Бабаю, Ави! Найди его, покажи, что происходит! И хватай амулет, расскажи Розену, пусть готовятся! — наконец начал соображать я.

Орки совсем головы потеряли от крови и добычи, они, кажется, вообще не смотрели через Неву, им даже на рухнувший шпиль самого узнаваемого здания Ингрии было плевать. Что такое для орков Адмиралтейство, в конце концов, ведь сусальное золото со сломанной крыши все равно никто ободрать не разрешит!

— А ты, Миха? Ты — чего? — заволновался кхазад.

— Я… Я что-нибудь придумаю, — меня крупная дрожь колотила, если честно, казалось — вот-вот, и вывернет меня наизнанку или разорвет на куски. Я четко понимал: не могу я допустить такого! Не может вот так вот пойти все прахом!

Как тогда, на крыше интерната.

Кхазад только рукой махнул, перехватил гранатомет поудобнее и кинулся вниз по винтовой лестнице. Я вцепился в перила и вглядывался, вглядывался сквозь эфир туда, на ту сторону Невы, где уже маршировало к мосту каменное войско. Странное виделось в эфире на месте сонма хтонических статуй… И вдруг я разглядел гигантский сгусток черноты, в котором просматривались и эти неуместные кошачьи усики, и кудрявые волосы с лавровым венком на них, и круглые щеки, и жесткое, царственное выражение больших, чуть навыкате глаз. Это был он — Хозяин!

Внезапно его глубокий, потусторонний голос, подобный иерихонской трубе, стал декламировать:

— И он по площади пустой

Бежит и слышит за собой —

Как будто грома грохотанье —

Тяжело-звонкое скаканье

По потрясенной мостовой

И, озарен луною бледной,

Простерши руку в вышине,

За ним несется Всадник Медный

На звонко-скачущем коне!

Его голос услышали все. Кажется — весь город. И больше всего на свете мне в этот момент хотелось провалиться сквозь землю, телепортироваться, использовать значок с гербом Пеллы или просто побежать прочь сломя голову, потому что тут я уже сомневаться не мог: скачущий по мосту бронзовый исполин говорил именно со мной!

И меня, если честно, заело. Волна самого глупого мальчишеского упрямства прокатилась по всему моему существу, с головы до ног. В конце концов — да пошел он нафиг! Никуда я не пойду! Почему все должно вот так закончиться? Очень ведь обидно, понимаете? Это ведь такой чертовски красивый город, здесь так много замечательных людей, и квартирка на мансарде, и книжный мой магазин — они будут здесь, здесь — и нигде больше!

Так что я усилием воли разжал побелевшие пальцы, убрал руки от перил, сунул их в карманы, глянул на свои ботинки и проговорил едва слышно, одними губами:

— Нет, — а потом повторил уже громче: — Не-а!

Армия изваяний уже прошла четверть Дворцового моста, и вдруг Всадник, скачущий во главе, остановился, глядя на меня.

— НЕТ! — закричал я ему так, что у меня легкие загорелись огнем, и вынул руки из карманов и поднял их над головой, раскрыв ладони.

С необыкновенной ясностью я увидел каждую опору, каждую стальную балку, каждое перекрытие и каждый винтик огромного механизма, который представлял собой Дворцовый мост. И бесконечным рефреном в моей голове звучало предсказание Асты Одноглазого, которого я снял с дерева в Черной Угре. Мосты — двигаются! Мосты можно двигать!

Что есть целое, как не совокупность деталей? Что есть телекинез, как не умение двигать то, что недвижимо? А уж то, что потенциально МОЖЕТ и ДОЛЖНО двигаться — это и вовсе сам Бог велел пошевелить!

Эфирные струны в моих руках звенели, как будто весь мир на секунду стал одним гигантским роялем. И всем своим нутром я чуял, что именно нужно сделать. Не двигать грандиозную громадину моста, нет! Запустить механизм, дать первый импульс! Шкивы, тросы, противовесы, подклинивающие устройства и гидроцилиндры — все пришло в движение, и все было мне подвластно.

Пролеты моста медленно, но верно расходились в стороны, и я видел, как Всадник яростно скалится и топорщит усы в бессильной злобе, а потом делает новый взмах мечом — и направляет свою армию к другому мосту — Благовещенскому.

Уже гаснущим сознанием я как-то отстраненно отметил: битву я не выиграл, но вот время… Еще немного времени защитникам города я подарил! А что вообще в мире — ценнее времени?

Глава 19

Посиделки на пятерых

Приходить в себя было тошно. По мне как будто катком проехались, все тело ломило, покалывало, ныло и выкручивало.

Осознание произошедшего на ростральной колонне приходило порциями, кратковременная память выдавала картинки фрагментами, разбавляя их кусками памяти Королева: вот я разжимаю пальцы и выпускаю перила, стоя на самом верху, а вот маленький Русик шагает навстречу огромной псине, преграждая путь к коляске с соседской Лялечкой. Вот я говорю «Нет!» Хозяину Хтони — а вот старший сержант Королев щелкает каблуками и рявкает «Так точно!»…

Калейдоскоп в голове постепенно снижал накал круговерти, и я смог взять свой разум под контроль, и вывести его в привычную плоскость, осознавая себя в Библиотеке. Медленно выдохнув, я открыл глаза — внутри своего сознания.

«ДА, МИХА, У ТЕБЯ ИНИЦИАЦИЯ ВТОРОГО ПОРЯДКА, ПОЗДРАВЛЯЮ!»

Вот такая огромная яркая надпись висела посреди зала с книгами, а еще кругом были флажки, бантики, гирлянды и бенгальские огни. А потом я перевел взгляд на полочку с тем самым томом Большой Российской Энциклопедии на букву «Г» и увидел на нем блюдечко, на котором лежал пирожок.

— Отлично, Титов, — сказал я сам себе. — Возьми с полки пирожок.