На золотом крыльце — 3 - Евгений Адгурович Капба

Тем более — движение речных и морских судов по Неве все равно заблокировано, да и пять утра давно прошло, то есть по расписанию мост должен был быть опущен, здесь моя совесть чиста.

Я знал, что на той стороне, на опричной территории, уже разворачивалась тяжелая штурмовая опричная же пехота из провинциальных полков. Хтонь решили на ближайшее время плотно взять под контроль. По крайней мере — пока город не восстановят до прежнего состояния. Но я все-таки решил попробовать, несмотря на блокпосты. В конце концов, дотянусь и с моста, ведь со Стрелки до створок достал! Не пустят — значит не пустят, мне это не помешает!

Застегнув куртку и надвинув поглубже капюшон, я зашагал быстрее. Ощущение присутствия Хтони никуда не делось — Ингрия сохранила эту свою магохтоническую уникальную экосистему. Она вернулась к изначальному балансу изящной городской среды и потусторонней мистической составляющей, который я встретил тут, когда впервые приехал на «Козодое» посылки привозить. Но и поменялось кое-что… Например, этого памятника я никогда не видел! Присмотревшись к одной из фигур на ограждении набережной, я вздрогнул: вроде бы самая обычная, прекрасно вписывающаяся в пейзаж скульптура источала жутковатые и очень мощные эманации! И с чего бы это?

Ну, бронзовый мужик с топором, ну плотничает, лодочку делает… Кудрявый, с усиками, в наряде века эдак восемнадцатого… Что тут такого? А вот что: дождя-то не было! Откуда новая статуя? Я тут проезжал не так давно, до Инцидента никаких плотников-лодочников тут не наблюдалось. И зыркает на меня исподлобья, зараза!

Ну и пусть зыркает, я его теперь, если что, в лепешку расплющу и в Неву сброшу. Кстати, интересно: там на дне, сейчас, целая армия из изваяний. Можно подводные экскурсии проводить и деньги с туристов брать. Когда местные дельцы от турбизнеса додумаются?

— Стой, кто идет! — раздался голос с ближайшего блокпоста.

— Свои! — откликнулся я. — Живой человек, не каменный.

— Твою ма-а-ать! И вправду — свои! — удивился до боли знакомый голос. — Юнкер Титов, что за вид? Руки из карманов вынуть, капюшон снять, головной убор надеть!

— Поручик! — я обрадовался страшно. — Это вы? А это я!

— Давай, не стой на ветру, Титов, дуй к нам, через ограждение, — помахал мне Голицын, одновременно с этим поднимая забрало шлема. — Ты какими судьбами сюда? Откуда вообще?

Он, как и остальные опричники, сейчас носил тяжелую, высокотехнологичную броню, и вооружены они были, как говорится, до зубов. Эх, их бы сюда да часов десять назад…

— С той стороны, с Васьки. Мы там празднуем, ну, что отбились. Повоевать пришлось не хуже, чем у вас на Черной Угре! А я вот хочу тут починить кое-что… — объяснял я, перелезая через металлическое ограждение.

— А ну-ка, Титов, повернись туда-обратно, покрутись… Ого! Корнет, взгляните — наш мальчик вырос над собой! — Голицын смотрел на меня через эфир. — Гляди, как его аура бурлит!

— Так это он мост свел, — пояснил Оболенский подходя поближе. — А я смотрел через монокуляр, и все понять не мог — что происходит? А это наш знакомый телекинетик… Привет, Миха. Тебя можно поздравить со второй инцициацией? Ты теперь — важная шишка?

— Здрасте! — сказал я. — Нет, поздравлять меня не надо. Меня надо отвести к шпилю, который упал. Я его хочу на место поставить, а то… Ну как это — Ингрия без него? Не дело! И флюгер с корабликом — его надо поскорее из воды доставать!

Поручик и корнет переглянулись.

— Нет, ну… Никаких указаний, которые прямо бы запрещали подобное, не имеется у нас, — признал Голицын. — Наоборот — приказано оказывать местным всяческое содействие в наведении порядка, не пренебрегая при этом основными своими обязанностями по обеспечению безопасности населения Ингрии.

— Вот! — сказал я. — Давайте я попробую немножко тут поремонтировать? А вы мне содействие окажете. Я ведь отчасти местный, Пелла она к Ингерманландии тоже относится. А безопасность мне можно не обеспечивать, вы главное своих предупредите, чтобы никто там рядом не шатался. Представьте, какой утром будет сюрприз и как все обрадуются: просыпаются, солнце встает — и шпиль на месте! Красиво?

— Красиво, — признал Голицын. — Сейчас, сообразим.

И заговорил в интерком:

— Голицын — всем постам. Нужно оцепление вокруг шпиля, чтобы никто не пострадал. У нас тут местные порядок навести хотят, надо посодействовать. Да, ночью… Маг второго порядка, телекинетик… Да, знакомый. Вы что — приказа не слышали? Вот и не устраивайте треп в эфире, а сделайте оцепление, чтобы по обе стороны никого на двести метров!

А потом повернулся ко мне:

— Давай, Миха, бери с собой Оболенского для солидности — и занимайтесь. У тебя часа три есть, пока нас не сменили ребята из Белорусского полка.

— А они не в Белостоке? — удивился я.

— Да там пожиже, чем здесь было, местные кланы сами справились… — машинально откликнулся он, а потом удивленно уставился на меня: — А ты про Белосток откуда знаешь?

Я сделал таинственный вид и развел руками. И пошел следом за Оболенским, одновременно трогая эфирные нити и думая о том, как бы это так половчее без нескольких сотен тонн свежего бетона и дорогой моей Ермоловой все это собрать в кучку. Как бы пригодился мне специалист по трансмутациям сейчас, а?

* * *

Солнце так и не взошло. Все небо было в тучах и морось сеялась — это ж Ингрия в ноябре, на что я вообще надеялся?

— Кривовато, — сказал Бабай, с прищуром глядя на другой берег. — Но в общем — символично. Мол, вопреки всему город возродится, и все такое… Это же ты сделал?

— Это я сделал, — признал я. — Задолбался страшно, но центральную башню поправил! Заметьте, издалека кажется что так и было! Разве что статуи с парапета разбежались, сволочи. Ну да, да, может и кривовато! Ну лучше ведь, чем если бы на набережной шпиль валялся! И, в конце концов, я телекинетик, а не трансмутатор, и бетона не было, и…

— Миха, — покачал головой Пепеляев. — Мы ж тебя не ругаем. Ты молодец. Созидательный магический труд — это то, что доктор прописал после инициации. Я, например, когда первый раз обратился — сжег кое-кого…

— Радзивиллов. Сначала утопил, а потом сжег,