Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

— О твоей наглости, перешедшей всякие границы, с тобой ещё побеседует придворный палач, — процедил Дуань Чжэнмин. — А сейчас, немедленно освободи моего племянника, или я не пожалею ни тебя, ни твою семью, от мала до велика, — вспыхнувший злостью Чжун Ваньчоу не успел ответить, прерванный зазвучавшим от ворот женским голосом.

— Вы прибыли слишком поздно, государь, — с ядовитой насмешкой промолвила неизвестная, подходя ближе. Стройная и черноволосая, она выглядела сильной и бодрой, несмотря на заметные следы возраста на лице. Ее правую руку прикрывал кожаный наруч с закрепленными на нем медными трубками, а за пояс был заткнут короткий прямой меч с длинной рукоятью.

— Труп молодого принца уже скормлен собакам, — скривившись в подобии улыбки, продолжила она. — От него не осталось и костей.

— Хунмянь⁈ — удивлённо уставился на нее Дуань Чжэнчунь. — Что ты здесь делаешь? Зачем помогаешь этим мерзавцам вредить моему сыну?

— Твоему сыну? — горько бросила женщина. — Ты похвально заботлив, Чжэнчунь. Что же твоя чадолюбивая душа ни на миг не обеспокоилась судьбой дочери?

— Конечно же, я спасу и ее, — горячо заверил женщину принц. Во взгляде ее черных глаз показалось искренне недоумение. — Я знаю тебя, Хунмянь — ты добра и справедлива. Поверить не могу, что ты помогаешь кучке бесчестных злодеев в их мерзком плане навредить моему сыну и Лин-эр!

— При чем здесь некая Лин-эр? — спросила Хунмянь, озадаченно моргнув. — Я говорила о твоей дочери…

— Разбирайся со своими грехами прошлого без меня, братец, — с усталым недовольством бросил Дуань Чжэнмин. — Кому-то нужно спасать моего племянника.

Он зашагал к воротам, не обращая ни малейшего внимания на стоящего в проёме Чжун Ваньчоу. Четверка телохранителей подобралась, готовая устранить любую угрозу государю, но хозяин Долины Ваньцзе не стал атаковать. Насмешливо улыбаясь, он посторонился, пропуская правителя, телохранителей, и военного министра. Быстро стало ясно, почему — за воротами их ждала недобро глядящая троица. Женщина в алом халате и со странным рисунком на лице, тучный мужчина в мехах, держащий в руках парные зазубренные клинки, и детина в черной одежде и наголовной повязке, помахивающий коротким жезлом с навершием в виде птичьей лапы, выглядели готовыми к бою, и без сомнений преградили путь далискому государю. Дуань Чжэнмин, раздражённо поморщившись, сделал небрежный жест, и его охранники бросились вперёд, поднимая оружие. Пёстро выглядящая тройка с готовностью встретила их атаку, а государь Да Ли двинулся дальше, на ходу сверяясь с картой поместья, нарисованной людьми Хуа Хэгэня. Темница, в которой удерживали Дуань Юя, была совсем рядом.

— Не нужно оставаться на стороне бесчестных мерзавцев, Хунмянь, — тем временем, увещевал Дуань Чжэнчунь былую подругу. — Помоги мне и брату спасти Юй-эра и его сестру от поругания. Если не в память о наших давних чувствах, то по зову твоего великодушного сердца…

— Цинь Хунмянь! — рявкнул Чжун Ваньчоу, уставший от этого бесконечного водопада красноречия. — О чем ты сговаривалась с моей женой — слушать бредни этого обманщика? Или же помочь свершиться справедливому воздаянию? Убьем его, и отомстим за все наши обиды! — воздев к небесам саблю, он ринулся на Дуань Чжэнчуня, но споткнулся на полушаге, пораженный в колено метко брошенным сгустком ци. Запрыгав на одной ноге, он со злобными ругательствами принялся растирать онемевшую конечность.

— Я был вынужден оставить тебя из-за государственных дел, — продолжил обхаживать женщину принц. — Все эти годы, мое сердце тянулось к тебе, тоскуя по тем счастливым мгновениям, что мы провели вместе. Жизнь моя утратила вкус, а дни полнятся серостью и одиночеством без тебя рядом, — он сложил руки на груди, глядя на Цинь Хунмянь с умоляющим видом.

— Ты, верно, врешь, как и всегда, — с сомнением промолвила та.

— Как я могу врать тебе? — с неподдельной искренностью вопросил Дуань Чжэнчунь. — Спроси, кого хочешь — уже долгие годы Принц Юга остаётся один, и даже его жена услана в монастырь, — женщина бросила на него удивленный взгляд. На ее впалых щеках загорелся румянец, а в глазах — тень надежды.

— Правда? — с сомнением спросила она. — Ты отослал в монастырь свою ненаглядную Дао Байфэн, к которой возвращался снова и снова?

— Ни к кому я не хотел вернуться больше, чем к тебе, — заверил собеседницу принц. — Если бы не заботы о царстве…

— Не слушай его, сестра, — перебил его новый женский голос, полный ядовитой горечи. — Или ты забыла, чего стоят все его сладкие речи?

— Баобао? — недоверчиво спросил Дуань Чжэнчунь. — Неужто и ты помогаешь похитителям своей дочери?

— Моя дочь — в плену у некоей мелкой секты, — печально ответила Гань Баобао, выходя из ворот поместья. Выглядящая печальнее и недовольное обычного, она, тем не менее, держала оружие наготове. — Она до сих пор не вернулась домой. Видать, вы, господин Дуань, оставили мои мольбы о помощи без внимания, — в ее голосе прозвучала злость. Правая ладонь женщины сжала рукоять меча.

— Я освободил ее вчерашним вечером, — оскорбленно возразил наследный принц Да Ли, — и отомстил за ее обиду. Но ее похитили прямо у меня из-под носа, вместе с Юй-эром. Дома, меня ждало письмо от Четверки Злодеев, угрожающих принудить его и Лин-эр к порочной связи, и зачатию ребенка…

— Да что вы слушаете этого лжеца и мерзавца? — взвился Чжун Ваньчоу, наконец-то совладавший с непослушной конечностью. — Поговори-ка с моей саблей, совратитель чужих жен! — взмахнув клинком, он накинулся на Дуань Чжэнчуня.

* * *

Телохранители царской семьи Да Ли (слева направо): Чу Ваньли, Фу Сыгуй, Чжу Даньчэнь, Гу Дучэн

Троица неизвестных успешно теснила царских телохранителей — каждый из неведомых помощников Чжун Ваньчоу был силен и искусен.

Тучный воин с парными саблями наседал на противостоящих ему Чжу Даньчэня и Чу Ваньли, вопя свирепые ругательства, и то и дело обещая сломать своим противникам шеи. Двое младших телохранителей едва успевали отражать атаки пилообразных клинков; бамбуковый шест Ваньли ещё кое-как удерживал злобного толстяка на расстоянии, но короткое оружие Даньчэня — стальной жезл в форме кисти для письма, — не всегда успевало вставать на пути вражеских сабель. Самый