В объятии Зверя. Том 2 - Зена Тирс

Великой Матери с вытянутыми руками встретила её в полумраке каменных сводов. Суета и гомон остались снаружи. Маррей опустилась на колени и закрыла глаза, чтобы обратиться к молитве.

— Что ж, не знаю, простишь ли Ты меня или нет, — произнесла она. — Если захочешь наказать — то я уже наказана, и хуже вряд ли мне уже сделается, — Маррей смахнула слёзы. — Я не прошу Тебя благословить меня, знаю, это невозможно. Но хочу сказать Тебе, что отказываюсь от материнства не во зло. Я делаю это, потому что люблю его. Прошу Тебя, Мать: убереги его от меча, с которым он пришёл, и приведи его в мои объятия.

Маррей открыла глаза, и теперь они лучше видели в полумраке. На алтаре перед собой она разглядела браслеты. Она не сомневалась, что это те самые браслеты, что предложил ей Рейван в Лединге. Маррей схватила их и тут же тот, что был поменьше, надела себе на руку, а второй прижала к груди.

— Я не знал, что ты здесь.

Маррей обернулась на голос, что раздался у неё за спиной, и увидела Рейвана, стоявшего в проёме двери. На нём блестела боевая кольчуга, плечи покрывал плащ, а на поясе висели меч и кинжал. Маррей вскочила на ноги и бросилась к нему, не сдерживая громкого вскрика, плача, содрагаясь всем существом.

Рейван обнял Маррей, и слёзы полились у него из глаз. Она целовала его лицо и губы, и в её ласке было много страдания и любви.

Рейван увидел отсвет браслета на руке Маррей и понял, что она теперь его жена. Он взял у неё из рук свой браслет и надел.

— Ты не ранен? — оглядела она его.

— Битвы не было, — прошептал он.

— Рейван, пусть мы не родим ребёнка, но мы ведь можем взять сиротку. Богиня благословит нас!

— Она уже нас благословила!

Эпилог

Костры меж шатров горели, куда ни падал взгляд, но им не удавалось затмить россыпь огромных искрящихся звёзд на чёрном небосводе.

В ночном летнем воздухе стихали голоса уставших после тяжёлой дороги воинов. Один за одним соратники укладывались на тюфяки.

Земля парила теплом, ветер шептал тихие распевы песен древности. Лира в руках Ульвара подхватила вибрации и протяжно запела, вторя шелесту ночи.

Тора, жена вана Лассе, разлила по кубкам мёд остававшимся у костра.

— Всё, это последнее на сегодня, — строго сказала она. — Допивайте и спать! А то комары совсем зажрут, — покосилась она на старого кзорга Сетта, сидевшего в стороне. — Плеснуть тебе?

— Я не привык пить, — отозвался старик, подняв заросшее бородой лицо к звёздному небу и наслаждаясь новообретённой свободой. — Как тут хорошо, как тепло. Спасибо, Рейван.

Сетт повернулся к вождю, благодарно кивая.

Тора как раз наполнила кубок Верховному вану и предложила флягу Маррей. Владычица помотала головой.

— Я тоже не привыкла.

— Вы, южане, воротите нос от нашего мёда, но увидите, придёт зима и только им и будете греться! — усмехнулась Тора, возвращаясь к мужу.

— Сетт, возможно и будет, но меня есть кому греть, — мурлыкнула Маррей, прижавшись к Рейвану.

Она сидела у него на коленях, и на руках у неё кряхтел завёрнутый в одеяла младенец, ища губами грудь.

— Сейчас отнесу тебя Кендре, — прошептала она, гладя по щёчке. — Проголодался маленький.

— Как любой мужик, уже знает, куда тянуться, — усмехнулся ван Стейнвульф, сидевший плечом к плечу с Рейваном. — Пусть боги будут благосклонны к нему! Давай выпьем за тебя, вождь, и твою красавицу жену! Чтобы вы воспитали достойного волка!

Рейван протянул кубок навстречу вану.

— Благодарю, Стейнвульф. За преданность и за дружбу.

— На кого, если не на меня, тебе опереться, — толкнул его ван. Но вождь был непоколебим, словно скала. — Я рад, что у Ингвара вырос достойный сын. И достойный будет внук!

Все выпили и опустили кубки.

— Как же не хватает Дэрона, — глухо произнёс Рейван.

Маррей прижалась к его плечу, пряча подступившие слёзы.

— Он был волком Нордхейма, — кивнул Стейнвульф. — И другом Ингвара.

— Он был и моим другом.

Мужчины снова выпили, на этот раз не чокаясь.

— Его кровь в этом мальчике, — погладил по головке младенца вождь. — Теперь это мой сын. И Маррей его мать.

Все затихли, застыл даже ветер. Маррей качала на руках малыша. Рейван глядел на них, улыбаясь.

Воздух пронзил жалобный стон струны.

— Поглядите на звезды, — тихо запел Ульвар. — Там свет созвездия волка…

Перебор потёк, словно журчание воды, неостановимо, как сама жизнь, вторя ударам сердца.

— Эйнар младший станет Верховным ваном, когда придет день, потому что он Её сын, — твёрдо сказал Рейван, подняв голову к ночному небу.

Глаза его заблестели от влаги.

— Там Волчица несётся навстречу своему волку… — продолжал Ульвар тихий распев. — Вечность соединит их, и свет звёзд вселит в нас надежду…

Из темноты в освещённый костром круг, перешагивая спящих, выступила жрица Кендра и протянула руки к Маррей.

— Давай его. Я покормлю и уложу подле себя. Он любит ночью повисеть на груди.

— Никакой мужчина не откажется ночь повисеть на груди, — отозвался ван Стейнвульф.

Рейван переглянулся с ваном и улыбнулся глазами. Маррей проводила Кендру до шатра и вновь села к мужу, обняла его и судорожно вздохнула.

— Как же я рада, что ты заключил мир, и мы нашли друг друга.

— Ну что, не сбылось предзнаменование, крови не пролилось сегодня, — прокряхтел Стейнвульф, допивая мёд. — Боги иногда шутят с людьми. Не всегда — хорошо. Но сегодня я радуюсь их шутке! Ладно, доброй ночи, Эйнар! Владычица!

Стейнвульф оставил кубок на земле и, дружески похлопав вождя по плечу, побрёл в сторону шатра.

Рейван не спеша сделал глоток мёда и протянул кубок Маррей.

— Выпей, жена, успокойся, — поглядел он на неё. — Ты отчего-то дрожишь.

Маррей сделала небольшой глоток из его рук.

— Думаешь, смогу я быть матерью, если не рожала? Малыш сейчас даже не в моих руках.

— Кендра сказала, грудь ему по ночам нужна будет только первое время, а потом долгие-долгие дни и ночи нянчить его будешь ты, — улыбнулся Рейван.

— И ты.

— Я буду воспитывать. Он мой наследник!

Они поглядели на губы друг друга и потянулись