Тот самый сантехник 9 - Степан Александрович Мазур

Но Моисей Лазаревич требовал конкретики:

— А что да, Борис? Вы хотите сказать, что я перегнул? Или согласны с тем, что я перегнул?

— Да, — снова кивнул Боря, так как был согласен с тем и другим. И даже более. Но никак не мог поймать момент перехода, когда можно лёгкой подводкой перейти на тему обрезания.

— Борис! — подскочил Коба, треснул по столу ладошкой, чтобы не больно и рук не травмировать. — Вы меня без ножа режете!

— Кстати об этом! — обрадовался Боря и тоже подскочил.

«А вот и подводка!» — воскликнул и внутренний голос.

Коба тут же от стола отшатнулся и пошёл спиной к картине, которую в миру называли «картина Репина — приплыли». И только образованные люди знали, что картина эта принадлежит перу Льва Соловьёва, а называется «Монахи. Не туда заехали». Само полотно запечатлело монахов, случайно оказавшихся в неловкой ситуации среди обнаженных купающихся женщин. И именно эту картину в народе часто ошибочно приписывали художнику Илье Репину, так как в 1930-х годах она висела на выставке рядом с полотнами Репина, а дальше никто разбираться не стал.

Отодвинув картину, Коба оглянулся. За ней оказался сейф. Тут же сменив тон, продюсер продолжил:

— Нет, Борис. Вы не так поняли. Не надо никаких ножей. Мы же разумные люди. Договоримся, как Израиль с Ираном. Это же просто ролевая игра была. Для того, чтобы всколыхнуть, — он резко повернулся. — Чтобы вспыхнуло, понимаете? Не всплыло и завоняло, а пошерудило и разгорелось! Понимаете?

— Да, — ответил Боря, решив идти по хорошо проторённой дорожке. — Прекрасно понимаю.

Коба снова повернулся к сейфу лицом, заслонив обзор спиной и ввёл несколько цифр. Дверка открылась, и он быстро сгрёб в охапку что-то своё, затем тут же снова закрыл дверь и повернулся к гостю.

— Вот, Борис! — расслышал сантехник, а перед ним на столе рассыпались пачки крупных купюр, аккуратно рассортированных и перевязанных банковскими бумажками, а не резинками.

Боря невольно присел обратно в кресло и засмотрелся на разрисованные банкноты Банком России.

«Оранжевенькие», — обрадовался внутренний голос, так как вид крупных купюр мог поднять настроение кому угодно.

Оценив блеск в глазах сантехнике, Коба успокоился и разложил шесть пачек на три равные доли. После чего тут же протянул первую часть Глобальному.

— Вот, Борис. Это вам за моральную травму. Всё-таки мы с вами ничего не обсуждали заранее, и я невольно заставил вас участвовать в этом спектакле. Так что компенсирую своим небольшим взносом.

Тут-то Боря и понял, как Израиль постоянно договаривается с Ираном. Но сам сантехник был уже не из тех юнцов, что никогда не держали в руках ничего крупнее пятитысячной купюры. И визуально определил, что перед ним миллион рублей в двух пачках. Значит радом ещё две стопки по миллиону. Но он даже не пошевелился, пока не озвучат все требования и условия. Жизнь учила, что протянув сразу загребущие руки можно попасть на ещё большие деньги.

Коба даже бровь приподнял, так и не дождавшись реакции. На его веку ещё не было, чтобы люди от миллиона компенсации отказывались. Он и сам жил по принципу «хоть в тенге, но возьми!». Но Борис даже не шелохнулся, только смотрел с выжиданием во взгляде.

— Хотите знать весь расклад? — уточнил Коба.

Боря кивнул.

— Разумно, — хмыкнул продюсер. — Как я уже говорил, первая часть за моральную компенсацию. Вы можете взять её, и ситуация никогда больше не повторится. Мы просто забудем об этом недоразумении. Но я должен сказать, что искру между нами вы разожгли, Борис! Та кровать в спальне давно так не скрипела, а соседи вынуждено капитулировали и до сих пор не здороваются, но отворачиваются с уважением во взгляде. За что вам спасибо. Вы спасли мой брак. И честно признаюсь, что-таки при разводе я потерял бы значительно больше.

Боря снова кивнул, не рассчитывая сегодня получить от фортуны даже рубля, не то что миллиона за недоразумение.

Коба продолжил тем же голосом гипнотизёра, подвинув и вторую долю:

— А это получите, если ровно через год, — он немного задумался, оценил вложение и добавил. — Ну и давайте на её день рождение осенью мы снова повторим этот манёвр. Всё просто. Вы соучаствуете, а я вас нанимаю как… актёра! Роман-то пока не доступен. А вы сможете так же ловко провернуть этот трюк.

— Трюк, значит? — уточнил Боря, ощущая себя на пробах на фильм для взрослых. С другой стороны, всё что требовалось, это просто постоять в массовке на заднем фоне и «поболеть» за участников. — То есть я изображаю любовника, а вы… потом любите друг друга до зависти соседей?

— Именно! — обрадовался Коба налаженной связи и протянул второй миллион поближе, к самому краю стола. Ещё немного и придётся ловить, чтобы не упали. А если поймаешь, то потом отдать уже сложно.

«Психологический трюк, Боря. Не ведись!» — завопил внутренний голос, почти перейдя на ультразвук. Так как сила воли порядком ослабла.

А тут ещё Коба осторожно подвинул третью долю. Сантиметр за сантиметром. Почти издевательски.

— А это получите, если наш брак с Сарочкой вновь даст трещину и потребуется снова подыграть немедленно. Тогда вы станете актёром на час уже без сценария. И если я опростоволосюсь, оставшись с секретаршей на чай дольше положенного или в женской гинекологии родственник Сарочки вдруг заподозрят неладное, то именно ВЫ будете соблазнять мою Сарочку всеми методами, пока не добьётесь результата. Всё-таки обаяния вам не занимать.

— Так, стоп! — поднял ладони перед собой Боря, не собираясь опускаться до уровня какого-нибудь французского президента. — Что значит, «соблазнить Сарочку»?

— А то и значит, Борис. Что главное — результат. Скажете, мол, воспылали чувствами. Прозрели. Что угодно, лишь бы… прикрыть меня. Выиграть встречный раунд. Люди страхуют жизни, имущество, но никто почему-то не догадывается страховать браки. И вот вы — моя страховка. У нас с Сарочкой есть брачный контракт, что если одна из сторон изменяет, то второй достаётся всё. Но если изменяют обе стороны, то сами понимаете — один-один.

Боря поморщился, прикинул, затем подхватил два миллиона из трёх и уже готов был покинуть кабинет без дальнейших разговоров, но тут Коба взмолился.

— Борис, ну хотя бы прикройте немного! Я же