Начало эры разума - Уильям Джеймс Дюрант

где их повесили».53 Так было казнено около шестисот человек, а их имущество было конфисковано короной. Нортумберленд и Уэстморленд бежали в Шотландию. В феврале 1570 года Леонард Дакрес возглавил еще одно восстание католиков; он тоже потерпел поражение и бежал через границу.

В январе 1570 года Нокс написал Сесилу письмо, в котором советовал ему немедленно отдать приказ о смерти Марии, поскольку «если вы не ударите по корню, то ветви, которые кажутся сломанными, распустятся снова».54 К этому времени он закончил свою «Историю реформации религии в Шотландии» — книгу, не претендующую на беспристрастность, повествование неточное, но яркое и жизненное, стиль причудливый и идиоматичный, острый на язык проповедника, называвшего шлюху шлюхой. Горький человек, но великий человек, построивший свою мечту о власти более полно, чем Кальвин, ненавидящий всей душой, сражающийся мужественно, до последней капли расходующий невероятную энергию упорной воли. К 1572 году он выбился из сил. Он больше не мог ходить без поддержки, но каждое воскресенье ему помогали добраться до кафедры в церкви Святого Джайлса. 9 ноября 1572 года он проповедовал в последний раз, и все прихожане проводили его до дома. Он умер 24 ноября в возрасте шестидесяти семи лет, почти таким же бедным, как и родился; он «не делал купли-продажи из Слова Божьего». Он оставил потомкам право судить его. «Чем я был для своей страны, пусть этот неблагодарный век и не узнает, но грядущие века будут вынуждены свидетельствовать об истине».55 Немногие люди оказывали столь решающее влияние на убеждения народа; немногие из его времени сравнялись с ним в поощрении образования, фанатизма и самоуправления. Он и Мария разделили между собой душу Шотландии: он — Реформацию, она — Ренессанс. Она проиграла, потому что не знала, подобно Елизавете, как их поженить.

Мария, словно неугомонная тигрица в клетке, перепробовала все углы и возможности для побега. В марте 1571 года Роберто ди Ридольфи, флорентийский банкир, работавший в Лондоне, стал посредником между Марией, испанским послом, епископом Росса, Алвой, Филиппом и папой Пием V. Он предложил Алве послать испанские войска в Англию из Нидерландов, чтобы католические войска одновременно вторглись в Англию из Шотландии, чтобы Елизавета была свергнута, чтобы Мария стала королевой Англии и Шотландии, и чтобы Норфолк женился на ней. Норфолку рассказали об этом плане, он его не одобрил и не раскрыл. Мария дала предварительное согласие.56 Папа дал Ридольфи деньги на это предприятие и обещал рекомендовать его Филиппу;57 Филипп поставил свое одобрение в зависимость от одобрения Алвы; Алва высмеял проект как провидческий, и из него не вышло ничего, кроме трагедии для друзей Марии. Письма Ридольфи и Норфолка были найдены у арестованных слуг Марии и герцога; Норфолк, Росс и несколько католических дворян были заключены в тюрьму; Норфолка судили за измену и осудили. Елизавета не решалась подписать смертный приговор столь выдающемуся дворянину, но Сесил, английский парламент и англиканская иерархия призвали казнить и Норфолка, и Марию. Елизавета пошла на компромисс, отправив Норфолка на каторгу (2 июня 1572 года). Когда до Англии дошли новости о резне святого Варфоломея (22 августа), вновь раздались крики о смерти Марии,58 но Елизавета по-прежнему отказывалась.

Только помня о том, что плен Марии длился почти девятнадцать лет, мы можем понять ее отчаяние и чувство горькой несправедливости. Место ее заключения неоднократно менялось, чтобы сочувствие к ней в округе и среди ее опекунов не породило новых заговоров. Условия ее заключения были гуманными. Ей разрешили получать французскую пенсию в размере 1200 фунтов стерлингов в год; английское правительство выделило ей значительную сумму на питание, лечение, прислугу и развлечения; ей разрешили посещать мессу и другие католические службы. Долгие часы она пыталась скоротать за вышиванием, чтением, садоводством и игрой со своими домашними спаниелями. По мере того как надежда на свободу угасала, она теряла интерес к уходу за собой; она стала меньше заниматься спортом, дряблой и толстой. Она страдала от ревматизма; иногда ее ноги так распухали, что она не могла ходить. К 1577 году, когда ей было всего тридцать пять лет, ее волосы поседели, и впоследствии она покрыла их париком.

В июне 1583 года она предложила в случае освобождения отказаться от всех претензий на английскую корону, никогда больше не общаться с заговорщиками, жить в любом месте Англии по выбору Елизаветы, никогда не удаляться от места жительства более чем на десять миль и подчиняться наблюдению соседних джентльменов. Елизавете посоветовали не доверять ей.

Мария возобновила свои планы по спасению. С помощью различных отчаянных приемов ей удавалось тайно переписываться с французскими и испанскими послами и правительствами, со своими приверженцами в Шотландии и с представителями Папы Римского. Письма тайно ввозились и вывозились, в стирке, в книгах, в палках, в париках, в подкладках туфель. Но шпионы Сесила и Уолсингема вовремя раскрыли все заговоры. Даже среди студентов и священников иезуитского колледжа в Реймсе у Уолсингема был свой агент, который держал его в курсе событий.

Романтический ореол плененной королевы вызывал симпатии многих молодых англичан и возбуждал пыл католической молодежи. В 1583 году Фрэнсис Трокмортон, католический племянник покойного посла Елизаветы во Франции, организовал очередной заговор с целью ее освобождения. Вскоре его раскрыли; под пытками он признался: «Я разгласил тайну той, кто была мне дороже всех на свете».59 Он умер под топором палача в возрасте тридцати лет.

Год спустя Уильям Парри, шпион на службе у Сесила, убедил папского нунция в Париже направить Григорию XIII просьбу о пленарном снисхождении, мотивируя это опасной попыткой освободить Марию Стюарт и вернуть Англию в лоно католической церкви. Папский государственный секретарь ответил (30 января 1584 года), что Папа видел прошение Парри, радуется его решимости, посылает ему желанную индульгенцию и вознаградит его усилия.60 Парри отнес этот ответ Сесилу. Другой английский шпион, Эдмунд Невилл, обвинил Пэрри в том, что тот подстрекал его к убийству Елизаветы. Парри был арестован, признался в содеянном, был повешен и, еще живой, расчленен на части.61

Разгневанный длинной чередой заговоров и напуганный убийством Вильгельма Оранского, Совет Елизаветы составил (октябрь 1584 года) «Узы ассоциации», в которых подписавшиеся обязывались никогда не принимать в качестве преемника своей королевы человека, на жизнь которого покушались, и преследовать до смерти любого, кто будет вовлечен в такое предприятие. Завещание было подписано Советом, большинством членов парламента и видными деятелями Англии.