Моя милиция - Хайдар Халикович Яхъяев

Ну да. Пахан нашел себе снова шпану, которую будет гонять по своим делам, потом поведет на дело, а если возникнет опасность, то и прикончит. Адыл цепко ухватил пацана за плечо:

— Ты чей? С нашей улицы, вроде? Что-то я тебя не знаю.

— Я Юсуповых. Рагим. Сосед ваш. Я вас хорошо знаю...

Пацан глядел на него горящими от восхищения глазами, но Клычу от этого восхищения стало не приятно, а муторно.

— Завтра утром приходи сюда, потолковать надо.

— Ладно, ты спеши, ждут...

В машине его поджидали Пахан и Сенька. Шофер, видимо, случайный, даже не повернул головы к Адылу. Пахан умел так делать: даст приглянувшемуся водителю полсотни, и тот молча делает, что ему говорят, ни во что не вмешиваясь.

Молча проехали Беш-Агач, Хадру, свернули на проспект Навои. Адыл уже понимал, что Пахан их сейчас наведет на дело, а сам будет с шофером где-нибудь поджидать. Интересно, квартиру брать они собираются или магазин? Пахан умел и то, и другое. Выехали на Луначарское шоссе, и здесь в путанице новых улиц, о существовании которых Адыл и не знал, все трое вышли из машины. Шофер выключил свет.

И вот здесь Адыл впервые по-настоящему испугался. Испугался, что не устоит, поддастся, что по чужой воле он пойдет грабить, и все, что он всерьез пережил и передумал в последнее время, станет просто слюнтяйством и самообманом, а то, от чего пытался отделаться, снова и уже окончательно возьмет над ним свою власть. Сейчас он не сможет отказаться, тогда ему тут же конец. Перед самым началом никто не отступает, за это карают жестоко. Но уступи Адыл сейчас, дальше все пойдет по-старому. Он вспомнил, как у них в колонии один бросал курить. Держался десять дней, в рот не брал папиросы. Но на одиннадцатый совсем сдал, а на двенадцатый закурил «только один разочек». И на этом затея кончилась. Один раз уступив себе, человек вернулся к старому. Тот хотел бросить курить, Адыл не хотел воровать. Но здесь нельзя уступать себе. Или другим. Иначе...

— Идемте, я вам покажу хату, — вырос из-за угла Пахан перед молчавшим Шпалой и Адылом. — Тут живет один тип, в газбудке работает. Но еще кое-что продает. Деньги в кассу не кладет, боится. У него они на хате. Прижмите как следует, расколется. Днем показывать вам я поостерегся. Как бы не приметил этот тип нас. Сейчас у него какие-то люди. Будете брать завтра ночью. Решеток на втором этаже не успел поставить. Я тут все узнал.

Издалека, с угла, Пахан показал двухэтажный дом, крайние окна которого сейчас светились. Рассказал, где скорее всего деньги.

— Чтоб не возжаться, пригрозите, сам расколется. Ты, Шпала, не егозись. Сегодня нельзя. Нельзя, тебе говорю.

Всё так же молча вернулись на Беш-Агач. Распрощались без лишних слов, условившись встретиться днем. У Пахана дома.

5.

Уже год майор Егоров работает в Ташкенте, в Управлении. Все устроилось у него ладно. Получил квартиру, службу ему дали хорошую, спокойную. Надо же отдохнуть человеку от колоний и «зэков». Было странно спокойно ехать трамваем к девяти на работу. А там дела все больше с бумагами. Директивы, приказы, распоряжения. С ними тоже надо уметь распорядиться, иначе все запутаешь. Надо все помнить, знать, и это тоже интересно. Но вот уже состоялся с ним разговор у высокого начальства, что неплохо бы подумать о работе в отделе профилактики. И уже подписан приказ. Кончалась спокойная жизнь майора Егорова. Но он особенно не огорчался, что вот-вот придется покидать уютный кабинет, он был когда-то опытным оперативником, хорошо поработал в колонии и знал преступный мир.

В благодушном настроении майор неспешно шагал к Управлению.

— Гражданин начальник! — окликнул его хорошо запомнившийся поставленный баритон. Майор обернулся на голос и узнал своего подопечного по колонии Адыла Вахабова. Тот в щегольском костюме, модно постриженный, с хорошей сигаретой во рту стоял у фонтана. Теперь он быстрым шагом шагал к Егорову.

— Гражданин начальник! Как вы в Ташкенте оказались? И уже в чине выросли?!

— А ты что же думал, что только бывшим «зэкам» дорога в Ташкент? Служу здесь, — он подал Адылу руку. — Как ты? Не узнать, артист.

Они присели на скамейку, Адыл угостил майора сигаретой.

— Вот черт, все курят хорошие сигареты, а я купить их нигде не могу, нет в магазинах.

Адыл, настроение которого совсем не соответствовало его шикарному виду, сразу развеселился от наивности майора, захохотал:

— А как же, гражданин начальник! Жить надо уметь, крутиться. Люди на всем копейку ломают. Хотите, покажу вам, где можно купить любые сигареты? «БТ», «Ростов», «Столичные»? А? Только не наводите своих.

Егоров погрозил ему пальцем, спросил еще раз:

— Ну как ты?

Оба хорошо понимали, что стоит за этим вопросом, и Адыл понимал, какого ответа ждет от него этот немолодой худощавый майор. Но ответить пока нечего. Хотя и скрывать вроде бы нечего. Стал рассказывать о своих хождениях по отделам кадров. Егоров слушал Адыла как-то неопределенно. То ли было ему скучно слушать его похождения, то ли не соглашался в чем-то, о чем пока говорить не хотел.

— Да, между прочим... Ты Сеньку Шпалу не встречал? Пришла ориентировка — удрал из колонии... Глупо... Ну, я слушаю. Ты продолжай.

«Ему уже, наверное, пора на службу, наверное, у них большие строгости и он боится опоздать, потому так и слушает», — огорченно подумал Адыл и замолчал.

— У тебя все? — Егоров докурил сигарету, опустил окурок в урну. — Ну так теперь послушай меня. Все это нытье. Не хотят понимать тебя! Боятся поверить! Громко завернуто. Но как ты думал? Ты решил стать честным, и этим особый подвиг совершаешь, да? А если хочешь знать, то тебе еще мно-о-го раз доказывать придется, что ты достоин нашего доверия.

— Ну, вашим вниманием я не обойден, — немного опешил Адыл от слов майора.

— А я и не органы имею в виду. Мы свое дело делаем, и если собьешься на старую дорогу, снова у нас будешь. Уж поверь, рано или поздно. Я общество имею в виду. Понял? Людей. Почему люди тебе так сразу поверить должны? За твои обещания? Да и не в этом даже дело. Ну вот тебе поверили, на свободу раньше срока отпустили...

— Хороша свобода! Пошел устраиваться на работу — не