Смоленское сражение - Андрей Иванович Еременко

Начало атаки 9.00 17 июля.

3. 129-ю стрелковую дивизию 19-й армии включить в состав 16-й армии.

Ерёменко».

После отдачи приказа я отправился на КП 19-й армии. На КП я застал командарма И.С. Конева, в подчинении которого находился один – 34-й – стрелковый корпус в составе двух дивизий (127 и 158 сд). Эти дивизии только что выгрузились восточнее Смоленска и уже подверглись ударам авиации противника. На КП армии почему-то находился и командир 34-го стрелкового корпуса генерал Р.П. Хмельницкий.

Я разъяснил Коневу обстановку в районе Смоленска и поставил задачу на контрудар 34-го корпуса. Я потребовал, чтобы командир корпуса немедленно выехал в свои дивизии, лично поставил задачу и организовал взаимодействие дивизий.

После этого я возвратился на свой КП в район 16-й армии.

Лукин добросовестно подготовил контрудар двух дивизий, в 8 часов 30 минут начал артиллерийскую подготовку, а в 9 часов начали удар 129-я и 152-я стрелковые дивизии.

Противник оказывал упорное сопротивление. Авиация врага бомбила боевые порядки наших войск. Это сковывало наши действия, продвижение было незначительное, но я и командарм-16 питали надежду на удар 34-го стрелкового корпуса.

Мы все глаза проглядели, высматривали, когда же зашумит бой на восточной окраине Смоленска, а боя все не слышно и никакого признака. Уже 12 показывают часы, а контрудара не видно. Я, конечно, изрядно волновался и думал: что же могло случиться? Что могло помешать?

Уже и 14.00, а признаков боя нет и нет. Я немедленно выехал в 19-ю армию, чтобы на месте разобраться, что помешало корпусу нанести контрудар. Оказалось, что командир корпуса в дивизии не поехал, заболел, как он доложил мне, а послал приказание через делегатов связи. Но оказалось, что и они не доехали к дивизиям, кого подбили, кто сбился с пути. Одним словом, дивизии не получили своевременно приказа. Я, конечно, пожурил и командарма, и командира корпуса за эту неорганизованность и потребовал, чтобы 18 июля был выполнен этот приказ, и назначил срок атаки в 9 часов утра.

После этого я снова вернулся на свой КП – на участок 16-й армии, где поставил задачу Лукину на 18 июля и информировал его о событиях в 19-й армии и о задаче, которую я поставил.

Наступил день 18 июля. 16-я армия снова хорошо подготовила контратаку, которая началась в назначенный срок в 9 часов утра. К 10 часам дивизии 16-й армии продвинулись и освободили несколько кварталов города.

Я, наблюдая этот бой, радовался за успех и думал, что вот-вот грянет удар 34 ск и мы уничтожим противника и освободим от врага Смоленск. Но надежды эти не оправдались: когда часы показали 11.00, а признаков удара 34 ск не видно, меня охватило волнение, в чем дело, думаю. Я стал прислушиваться к шуму боя. В том направлении, откуда должен был наносить удар 34 ск, была слышна большая канонада, и в воздухе горело много самолетов. Я понял, что корпус ведет тяжелый бой, и сразу же выехал туда.

В боевых порядках 127-й стрелковой дивизии я встретил начальника штаба корпуса Акименко, который доложил мне следующее:

«127-я и 158-я дивизии изготовились для наступления на южную часть Смоленска, но они были упреждены атакой противника. Враг боялся нашего удара с юго-востока, так как наш удар приходился по флангу и тылу тех частей противника, которые ворвались в Смоленск. И поэтому он подтянул из резерва мотопехоту и танки и при поддержке массированного удара пикирующих бомбардировщиков в 8.30 нанес удар по нашим дивизиям (127 и 158 сд). Хорошие, очень хорошие дивизии, но трагедия заключалась в том, что эти дивизии только что выгрузились из эшелонов и это для них был первый бой – они не обстреляны и вдруг попали в такой тяжелый бой, попали под удар танков и авиации.

Командир корпуса Хмельницкий заболел, – продолжал докладывать Акименко, – и уехал в тыл, поручил мне временно командовать корпусом. Обстановка на участке корпуса тяжелая, дивизии отходят под давлением врага к р. Днепр. Я принимаю меры, чтобы остановить отход дивизий».

Картина, которую я наблюдал на участке 34-го стрелкового корпуса, была мне знакома, я видел уже не раз подобные бои, когда противник, имея превосходство в силах и полное господство в воздухе, вел наступление на наши части и соединения, которые героически дрались и оказывали невиданное сопротивление, но когда силы неравны, тяжело вести бой, очень тяжело. Так было и на сей раз.

Разобравшись в обстановке, я утвердил временно командующим корпуса т. Акименко, впредь до выздоровления Хмельницкого, и дал ему ряд указаний по организации боя, по поднятию требовательности и поставил задачу вновь атаковать противника, засевшего в южной части Смоленска, с задачей уничтожить врага и освободить город.

На третий день боя за город Смоленск (не считая боя на подступах) дивизии 39 ск более организованно начали наступление на Смоленск с востока; первоначально дивизия имела успех, но полностью решить задачу – очистить от неприятеля южную часть Смоленска – так и не удалось. Повторяю, потеряно было время, противник успел подтянуть резервы и закрепиться в южной части Смоленска.

Здесь следует отметить, что полковник Акименко, временно командуя 34-м стрелковым корпусом, навел в нем порядок и проявил себя волевым и требовательным командиром, хорошим организатором, храбрым воином. В этот период 127 и 158 сд были включены в состав 16-й армии. Вскоре все корпусные управления Красной Армии были расформированы и т. Акименко был назначен командиром 127-й стрелковой дивизии (в которую влилась значительно понесшая потери 158 сд).

В Смоленском сражении 127-я стрелковая дивизия показала себя с самой лучшей стороны, за что она и удостоена звания 2-й гвардейской стрелковой дивизии.

Следует сказать доброе слово еще об одной дивизии, бывшей в составе 19-й армии и переданной в 16-ю армию. Это 129-я стрелковая дивизия, которой командовал прославленный генерал Городнянский.

До 20 июля на долю 129-й стрелковой дивизии выпала основная тяжесть контратак и оборонительных боев. Сейчас трудно себе представить, как эта малочисленная дивизия, к тому же составленная из разных частей, при крайнем недостатке артиллерии, минометов и пулеметов, при слабой обеспеченности боеприпасами неоднократно врывалась на позиции гитлеровцев на северной окраине Смоленска, но закрепить захваченную территорию дивизии было нечем. Сильные контратаки противника, поддержанные мощным артиллерийским и минометным огнем, каждый раз вынуждали отходить дивизии на исходные позиции. Однако подразделения 129-й стрелковой дивизии вновь и