Смоленское сражение - Андрей Иванович Еременко

В следующей – девятой главе будет освещен вопрос хода испытания «эрэсов» и коротко будет затронут вопрос о боевой деятельности прославленных «катюш» в годы Великой Отечественной войны.

Правда, испытания «эрэсов» по времени относится к настоящей – восьмой главе, и в ней должно было бы быть освещенным. Но, придавая особое значение новому и весьма эффективному оружию, которым являются гвардейские минометы и которые сыграли очень большую роль в нашей победе над гитлеровской Германией в годы Великой Отечественной войны, считаю нужным выделить рассмотрение этого вопроса в отдельную главу, посвященную только «эрэсам».

Глава девятая

Испытание «эрэсов» («Катюш»)

Буквально в канун начала войны (как мне после стало известно), 21 июня 1941 г. Совет народных комиссаров принял решение о передаче образцов реактивных установок, будущих «катюш», на вооружение Красной Армии. Это было очень своевременное решение.

28 июня 1941 г. (день моего прибытия на Западный фронт с Дальнего Востока) была сформирована 1-я экспериментальная батарея (дивизион) РС (реактивных снарядов). Ее командиром был назначен слушатель Военной артиллерийской академии капитан И.А. Флёров, личный состав был подобран из числа коммунистов и комсомольцев. К батарее были прикреплены два инженера, чтобы обучать артиллеристов обращению с новым оружием. А это действительно было новое оружие, такое, которое в своем дальнейшем развитии вызвало революцию не только в артиллерии, но и во всем военном деле.

Батарейцы были предупреждены о сохранении в тайне всего, что относилось к их оружию, а в случае угрозы захвата его противником, уничтожить при любых обстоятельствах, даже ценою жизни личного состава.

В ночь на 3 июля группа в составе трех огневых взводов, взвода управления и четырех вспомогательных подразделений вышла из Москвы на Западный фронт в составе 8 боевых установок и около 50 грузовых машин с боеприпасами. Среди воинов первой батареи были москвичи, горьковчане, жители Чувашии. Командиры в основном были слушатели Академии им. Дзержинского.

В дороге, – а двигалась ночами, устраивая дневки в лесах, – изучали материальную часть, тренировались каждый по своей специальности. Обучение вели инженеры реактивного института.

Не помню точно, числа 10 или 12 июля, позвонил мне Верховный Главнокомандующий Сталин и сообщил, что в мое распоряжение послана группа «эрэсов» для испытания ее в бою.

Сталин сказал: «Тов. Ерёменко, мы предполагаем широко применить в борьбе против фашистов новое оружие – “эрэсы” и в связи с этим испытайте его в бою, как оно себя поведет, и донесите немедленно результат этого испытания».

– Слушаюсь, – ответил я, – все сделаю как приказано.

Долго я размышлял после этого разговора, что это за «эрэсы», но в разговоре со Сталиным не посмел его спросить, подумал при этом, что Сталин скажет: «Командующий, а не знает, что такое “эрэсы”».

14 июля группа «эрэсов» под командованием Флёрова и представителя центра подполковника Кривошапкина прибыла в мое распоряжение, я сразу же осмотрел ее и, по правде скажу, был несколько удивлен тем, что на рельсах (направляющих) висели длинные мины, а стволов не было. Я подумал, как же они лететь будут, коль нет стволов. Потом все выяснилось.

Прежде чем поставить «эрэсам» задачу, я подробно выяснил возможности этого оружия, силу его удара, дальность и скорость его стрельбы и т. д.

Поговорил с командующим артиллерией фронта т. Кариофилли и принял решение провести испытание ударом по железнодорожному узлу, по переправам, по пехоте и танкам.

В тот период гитлеровцы, захватив какой-либо железнодорожный узел, сейчас же направляли туда большое количество эшелонов. Так было и в Орше: станция была забита десятками эшелонов с войсками, боеприпасами, боевой техникой. Через р. Днепр и Оршицу наводились переправы, здесь также скопилось большое количество войск и техники.

Вот по этим-то объектам и было приказано нанести первые два залпа группе «эрэсов».

В 14 часов 15 минут прогремел первый в истории боевой ракетный залп. На железнодорожный узел обрушился шквал огня. Взрываясь среди сотен вагонов, ракеты сокрушали все. Уже через 10–20 минут станция и пристанционный район превратились в сплошной очаг пожаров и взрывов. Ракеты были снаряжены не только взрывчаткой, но и термитной смесью. Гитлеровцы в ужасе метались по станции и городу, кругом рвались вагоны с боеприпасами, цистерны с горючим. Мало кто из немецких солдат и офицеров, застигнутых залпом, вырвался из этого ада.

Над огневыми позициями батареи поднялось облако пыли и дыма. Вражеская артиллерия сейчас же открыла огонь по этому району. Сюда же была перенацелена большая группа бомбардировочной авиации, шедшая бомбить наши тылы. Но «эрэсы» уже были далеко от своей первой огневой позиции в лесу.

Через некоторое время, когда вражеские войска заполнили все подступы к переправе через р. Оршицу, а часть уже переправилась, захватив небольшой плацдарм на восточном берегу, прозвучал второй залп. Он угодил в самую гущу вражеских войск. Ракеты рвались на обоих берегах реки. Переправа обрушилась, на дне реки оказались танки и автомашины с гитлеровцами. Враг был охвачен паникой, и наша пехота завершила разгром немцев, переправившихся через реку.

В плен была взята большая группа фашистов. На допросе они показали:

– Это был настоящий ад. Не только те, кто был в зоне обстрела, но и находившиеся далеко в стороне поддались панике и устремились в разные стороны; казалось, что стреляют сразу сотни орудий.

На другой день, 16 июля, группа была переброшена нами под Рудню, пройдя небольшой для нее путь в 60–70 км. Залпы под Рудней я наблюдал лично. Это было незабываемое зрелище. Помню, как непривычный рев реактивных мин потряс воздух. Как краснохвостые кометы, метнулись мины вверх. Частые и мощные разрывы поразили слух и зрение сильным грохотом и ослепительным блеском.

Эффект одновременного разрыва около 320 мин в течение одной минуты превзошел все ожидания. Солдаты противника в панике бросились бежать. Попятились назад и наши солдаты, находившиеся на переднем крае вблизи разрывов (в целях сохранения тайны никто не был предупрежден об испытаниях).

Всего здесь было произведено три залпа. Наша разведка доносила, что гитлеровцы вывезли из-под Рудни много убитых и раненых.

Под Рудней было произведено официальное боевое испытание «катюш». Оно было наиболее эффективным и испытывалось по тем целям, которые явились главным объектом для их действий. После пяти залпов я сразу же доложил Верховному Главнокомандующему о результатах боевых испытаний устно и письменно с выводом о необходимости немедленно начать массовое производство этого нового грозного оружия. Сталин остался очень доволен испытанием, фронтовики, генералы, офицеры, солдаты и я дали самую высокую оценку «эрэсам».

После успешного испытания представитель Генерального штаба подполковник Кривошапов и инженеры Попов и Шитов выехали в Москву: