Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция - Александр Викторович Виноградов

Быстро приближалась весна, а у меня сидела "заноза" в виде утопленного А. Маниным на болоте трактора. Хотя за зиму нам удалось снять с него двигатель и кабину, всё равно оставалось более 10 тонн веса чистого металла. На вытаскивание я пригнал два тягача АТС и два трактора С-100. Всякими потягами и рывками мы эту железяку, что ранее была трактором, с места сорвали, но сил, чтобы его вытащить на поверхность, не хватало. Тогда я поехал в экспедицию №105 и попросил у них ещё пару тракторов и тяжёлый тягач АТТ. Это была исключительно мощная машина весом в 25 тонн, дизелем более 400 л.с. и тяговой лебёдкой с усилием в 50 тонн. Зацепили тросом лебёдки и потянули. Двигаться начал не трактор из болота, а начало подтаскивать тягач к трактору. Тогда, чтобы удержать тягач на месте, впереди его, вместо якоря, я сцепил 4 трактора С-100 и прицепил их к передним крючьям тягача. Якорь оказался надёжным. Трактор начал медленно выползать из провала под усилием тяги лебёдки АТТ. Через какой-то момент он уже был вытащен наполовину, и показалось его днище. Зрелище, представшее нам, впечатляло – весь низ трактора представлял собой единую ледяную глыбу, которая намёрзла вокруг металла за многомесячную зиму. Вес его увеличился в несколько раз, поэтому наших усилий и не хватало. Оставался переломный момент, когда трактор мог оказаться наверху. Но в этот-то момент как раз и развиваются максимальные усилия. И тут раздался как бы сильный выстрел, и трактор сполз обратно в свою яму. Осмотрелись. Оказалось, что у одного из тракторов-якорей оторвалась с шести очень мощных болтов броня с крюком, и АТТ, лишённый якоря, тут же притянуло к утопленнику. Кроме этого, ещё и лопнула прядь каната диаметром 28 мм на лебёдке. Использовать для этой операции дальше тяжёлый тягач уже было невозможно и по другой причине – вокруг на лёд уже выступила вода, т. к. такое концентрированное сосредоточение техники общим весом около 200 тонн привело к прогибу ледяного покрова и ослаблению его несущей способности.

АТТ ушёл, а мне надо было свернуть эту операцию до начала зимы. Я же решил ещё раз дёрнуть сцепкой из двух АТС-712 и четырёх тракторов. В момент потяга первый АТС проломил лёд и начал погружаться в няшу. Попытки его сходу выдернуть тоже не удались, и он погрузился глубже, чем высота гусениц, кабину залило водой и механик-водитель выбрался наверх через верхний люк кабины. Операция закончилась крупной неудачей. Чтобы за лето тягач не утонул глубоко, привезли туда круглый лес, выложили вокруг него плот из брёвен, поставили на них 2 стойки с перекладиной и привязали к ней тросами тягач. С доставанием утопленного трактора я, конечно, допустил ошибку. Надо было с началом зимы спокойно выморозить его изо льда до самого низа гусениц, поставить на место снятый двигатель, завести его, и он сам бы вышел наверх, либо с минимальной помощью буксира. Точно так же, как я это сделал в п. Толья. Я же понадеялся на принцип "Сила есть – ума не надо!" и нагнал много техники. Оказалось, зря. Кстати, таким вот образом – выморозкой и достали в следующую зиму эту технику.

Наступил новый полевой сезон 1965 года. Подготовились мы к нему неплохо. Нормально провели заброску всех полевых партий. Из круглогодичных у нас продолжала работать Хобеинская и 2 партии в верховьях р. Ятрия – угольная и на известняк. Летом их опять снабжали амфибии К-61 без особых хлопот. Только один раз в районе устья ручья Ойка-Хуйян-Я (переводится как ручей, где ночевал медведь) одна из машин гусеницей наехала на камень при движении на плаву, черпанула бортом воду и затонула. Однако вторая машина, выйдя на мелкое место, взяла её на буксир, и вытянула на галечную косу. Обсушив двигатель и сделав ему небольшую профилактику, караван ушёл по назначению.

Лето было жаркое, и это прибавило количество комаров. Для дочери мы купили небольшую кроватку с бортами и спинками для того, чтобы можно было класть её спать под марлевый полог. Сами мы также над кроватью натягивали полог, иначе было невозможно не только спать, но и уснуть. Утром вставали, и вся комната просто гудела от комариного гула. Люди ещё как-то спасались от этого чуда, а вот животным приходилось ещё тяжелее. Особенно осенью, когда к комарам ещё добавлялась мошка. Эти выедали все открытые, незащищённые места. Особенно набивались под стянутые манжеты на рукавах, ногах, часовые ремешки. Собаки опытные прятали морды в специально вырытые ими земляные норы и часами сидели в такой позе. Молодые и неопытные подвергались просто беспощадному объеданию насекомыми своих носов, глазных век, расчёсывали эти места, они постоянно кровоточили и привлекали ещё большую массу кровососов. Некоторые собаки, не сумевшие найти способы защиты, просто погибали. Также доставалось и оленям.

В начале сентября меня вызвали на семинар в Ханты-Мансийск, в окружком партии, где собрали часть первых или вторых руководителей предприятий и организаций округа. Там нас проинформировали о текущих делах и планах на предстоящие 10 лет. Большая часть информации была для меня просто откровением, потому что в газетах об этом не упоминали.

Оказалось, что с началом широкой разведки на нефть и газ в пойме Оби уловы осетровых пород рыб сократились в 10 раз. Рыбокомбинат в Хантах давно уже перешёл на изготовление консервов "Карась в гречневой каше", потому что другой рыбы тоже не стало. Промышленную добычу нефти к 1970 году собираются довести до 125 млн. тонн, а к 1975 году – до 250 млн. тонн. В 1964 году добыли и перевезли танкерами только 1 млн. тонн.

Зная условия местности и полное отсутствие в округе наземных транспортных магистралей, эти планы я посчитал абсолютной утопией. Что мне ещё удалось там сделать весьма полезного, так это получить права на вождение автомобиля и мотоцикла. Начальник ГАИ округа летом был у нас в экспедиции и велел мне приехать в Ханты и сдать экзамены экстерном. Что я и сделал.

Что нас начало беспокоить, так это частые простудные заболевания дочери. Уже где-то в августе врач нам сказала дословно, что если мы не хотим потерять дочь, то надо ей менять климат. Увезти её куда-то к бабушкам и там оставить мы не могли. Поэтому встал вопрос о переезде всех нас куда-то на новое место работы.

Рис. 49: Семинар в окружкоме партии. 1965 г.

Тут ещё я и сам заболел – после Хантов