Сними очки, ботаничка - Анастасия Боровик

упомянул, что теперь она часто ждет меня после занятий, чтобы заниматься вместе. И действительно, у нее стало лучше получаться решать примеры, как только я начал ей объяснять правила. Она даже призналась, что испытывала зависть ко мне, когда однажды написала сочинение по литературе, но его не выделили в классе, а вместо этого весь урок обсуждали мой неудачный текст об «Анне Карениной».

И вот она стоит такая маленькая, волосы зачесаны назад, и нервничает. Стрельцов окидывает Катю оценивающим взглядом и подходит к Ленке. Та вся сжимается, когда он обнимает ее за плечи. В ее глазах — чистый испуг. Она смотрит на Фомина, на Катю, и мне ее до боли хочется спасти.

— А мы с Ленкой пойдем, — вдруг говорит Ванька.

Скворцова напрягается еще сильнее. Я поднимаю глаза на Клюева, и мы без слов понимаем друг друга. Он кивает, и его лицо становится строгим.

— Руку от сестры убери, — говорит Витя твердо.

— Да какая сестра? — сначала ухмыляется, а потом напрягается, нервно оглядываясь на окружающих, пытаясь понять, не шутка ли это.

— Сводная, — тихо, но четко подтверждает Лена, бросая мне благодарный взгляд. Ваня убирает руку с ее плеч, и я вижу, как девчонка тяжело вздыхает.

— Давай ты сначала покатаешься с парнями на всех страшных горках, а потом я с тобой на простеньких. А пока я пойду в бассейне поплаваю, там пузырики, — встаю на цыпочки и целую моего Великана в щеку.

— Я с тобой, — тут же отзывается Ленка.

Беру ее за руку и смотрю на Катю.

— Я пойду покатаюсь и потом подойду к вам. Одна, — почему-то подчеркивает она и уходит.

Мы со Скворцовой идем к бассейну, и я понемногу расслабляюсь в теплой воде. Вокруг плещутся дети, шум приглушен, и все уже не кажется таким ужасным. Ленка тоже оттаивает, ее плечи опускаются, и она даже улыбается. И вот, глядя на ее спокойное лицо, я решаюсь спросить:

— Лен, я не хочу лезть не в свое дело. Но мне кажется, что Ваня тебя как-то... напрягает?

Она закрывает глаза, и ее лицо снова становится напряженным.

— Есть такое. Только Вите не говори. У него слишком развито чувство ответственности. Он тут же пойдет разбираться.

— Хорошо, но тогда ты должна рассказать мне. Насколько все плохо?

— Стрельцов приставал ко мне. Ну, он меня однажды...

— Скажи прямо, а то я не пойму. У меня плохо с намеками. Что именно он делал?

— Зажал меня в классе, пока все вышли, и... полез под юбку.

Во мне все холодеет. Я всегда знала, что он мерзкий, но не настолько же.

— А ты что?

— Да ничего. Вырвалась и сбежала. А потом он говорил, что я сама дала повод, что это я к нему лезла, — она смотрит на свои дрожащие руки, и кажется, вот-вот заплачет.

— Лен... Давай все-таки расскажем Вите. Он просто поговорит с ним, чтобы тот к тебе не подходил.

— Нет, я сама виновата. Я думала, это будет выглядеть как флирт, что меня будут ревновать...

— Что значит «виновата»? Ты что, разрешала ему лезть под юбку?

— Нет!

— Ну вот и все. Козлище. Никогда он мне не нравился.

Ленка неловко улыбается.

— Он больше не полезет. Я ему сказала, что мы не будем встречаться.

— И он просто так понял?

— Не знаю. Он сказал, что у него есть те, кто ему точно не откажет.

Я смотрю на нее, и меня охватывает нервная дрожь. Этот этиленгликоль... Маскируется под безвредный реагент, а на самом деле — чистый яд. Неужели его следующая мишень — Катя? Теперь понятно, почему он от нее не отходит — выжидает момент, чтобы запустить свою токсичную реакцию.

— Лена, я не буду говорить Вите про детали. Но мы должны ему сказать, чтобы он предупредил Стрельцова — держаться от тебя подальше.

— Да я сама справлюсь. Он правда больше не подходит. Ко мне. Тем более сегодня Витя ему сказал уже.

— Ты его боишься?

— Нет... Не знаю, просто тогда он так сильно меня зажал, что синяк остался. Мне было... неприятно. И после этого совсем не хочется ни с кем флиртовать.

Ленка, как и я, росла без отца. Я всегда выглядела хрупкой, но внутри была бойцом, способным дать отпор. Ленка же, напротив, старалась казаться сильной и независимой, но внутри была уязвимой и беззащитной. Столкнувшись с жестокой реальностью, она испытала настоящее потрясение.

— Я должна предупредить Катю. Можно я ей расскажу? Или ты сама? Боюсь, что она может на него повестись.

— Да, — она кивает. — Я тоже об этом думала.

Охваченная новой тревогой за подругу, я вылезаю из воды.

— Я пойду ее поищу. Хочешь, со мной?

— Я пока останусь плавать, — Ленка снова опускается в воду. — Не хочу никого видеть.

Осознавая её отчуждение от всех, я бросаю ей ободряющую улыбку и иду на поиски Кисловой.

Поднимаюсь по лестнице на верхний уровень, ко мне подходит незнакомый парень.

— Привет, давай познакомимся? — его взгляд скользит по моему купальнику на завязках.

Я молча качаю головой и пытаюсь обойти его, но он не сдается.

— Пойдем, с горки вместе скатимся? Хотя бы разок.

— Нет, — уже резко отвечаю, чувствуя, как внутри все сжимается от раздражения.

— Тебе сказали «нет», — знакомый низкий голос обволакивает меня, а крепкие руки обнимают за талию. Пальцы Вити ложатся на моем животе, заявляя о правах собственности без лишних слов.

Парень, наконец, отстает. Мой парень целует меня за ухом, и его дыхание щекочет кожу.

— Зря я тебя одну оставил. Пошли кататься? Я уже соскучился. Нашел самую безопасную горку.

— Да, — киваю я. — Только мне сначала надо Катю найти. Поможешь?

Мы медленно обходим аквапарк, и вдалеке мелькает розовый купальник подруги. Я ускоряю шаг, тревога все еще сидит где-то глубоко внутри. Мы поднимаемся в зону, отгороженную арками, сквозь которые бьют струи фонтанов. Прохожу под первую арку, Витя — за мной, и тут же замираю в шоке.

Это что такое?

Катя прижата к стене и целуется с Фоминым. Я не вижу в её позе сопротивления, она отвечает ему, но её руки беспомощно висят вдоль тела, пока его ладони путешествуют по её спине, бёдрам, заходя под край купальника.

Больше ничего не