История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки

в знойный полдень, махмудовы гулямы и предводители, переодевшись в дождевые плащи из холстины и в чалмах, пришли пешком к эмиру Манс'уду. Пируз Везари, служитель, знавший эту тайну, испросил для них прием. Они спустились в то сердабе и, как положено, отвесили поклон. Эмир обратился к ним милостиво и ласково и [снова] их крепко обнадежил. Они сказали: «Да будет долгой жизнь господина! Султан-отец сильно к тебе нерасположен и ищет, как бы суметь тебя устранить, однако побаивается. Он знает, что все им пресытились беспокоится, как бы не стряслась большая беда. Ежели государь велит, то мы, все слуги и гулямы, встанем за тебя и свергнем его, о когда мы восстанем, то сторонние люди[375] нам помогут, и ты /135/ избавишься от несчастья и успокоишь сердечную муку». — «[В таком деле] я вам никак не товарищ, — ответил эмир, — остерегайтесь таких речей, за [такое] деяние знаете, что бывает. Ведь эмир Махмуд — мой отец, и я не потерплю, чтобы над ним пронеслась буря. Мне приятны его наказания; он государь, равных коему нет на свете, и ежели, сохрани боже, случится что-нибудь подобное тому, что вы говорите, то позор не смоется с нашего рода до [самого] воскресения мертвых. Отец состарился, одряхлел и недужен, жизнь его близится к концу, и я молюсь, чтобы она [прошла], как предопределил господь бог, велик он и всемогущ. От вас я не прошу большего, как присягнуть мне на верность, когда его постигнет смерть, ибо никому не избежать». И он велел мне, а я Абдалгаффар, взять с них клятву, и они удалились.

Между эмиром Мас'удом и Минучихром, сыном Кабуса[376], правителем Гургана и Табаристана, постоянно поддерживалась переписка весьма тайная как в пору, когда [эмир Мас'уд] пребывал в Герате, так и в это время. [Минучихр] прислал к эмиру Мас'уду некоего человека по имени Хасан Мухаддис[377], дабы он служил эмиру, повествуя предания, и вместе с тем время от времени привозил и отвозил письма и устные сообщения. Всегда, когда [эмир Мас'уд] отправлял этого сказителя в Гурган, он находил повод послать туда семян благовонных трав, померанцев, плодов и прочего. В то время, когда эмиры Махмуд и Мас'уд, да будет ими доволен Аллах, находились в Гургане намеривались пойти на Рей, сей сказитель отправился к Минучихру в Ситарабад[378], а Минучихр вернул его обратно с одним из своих верных слуг, человеком ловким и краснословом, под видом бедуинов, их наряде и одежде, и вместе с ними негласно прислал [эмиру Мас'уду] множество закусок, записки и письма и [разные] диковинки из Гургана и Дихистана[379], сверх того угощения, что он послал для эмира Махмуда.

Эти доверенные люди Минучихра, сказитель и его товарищ, приезжали и уезжали два раза, и дело дошло до того, что Минучихр попросил от эмира Мас'уда обязательство и клятву, как в обычае между царями. Потом, однажды ночью, в ту благословенную пору, после молитвы на сон /136/ явился некий пердедар — ныне, в дни преславного султана Абу Шуджа Фаррухзада, сына Поборника веры в Аллаха, он состоит кутвалом крепости Секавенд[380] — и позвал меня, а я Абдалгаффар. По приходе его выяснилось, что меня зовут по важному делу. Я привел себя в порядок и пошел вместе с хаджибом.

Эмира я застал в хергахе, сидящим на престоле, а перед ним чернила и бумага, [тут же] стоял Говхара'ин Хазинедар, один из близких в ту пору к эмиру людей. Я отвесил, как полагалось, поклон, и [эмир] указал мне сесть. Я сел. «Подай Абдалгаффару чернила и бумагу», — сказал [эмир] Говхара'ину. Тот положил передо мной бумагу и чернила и сам вышел из хергаха. Эмир кинул мне черновик обязательства и клятвы, кои сам написал своей рукой. А писал он так, что лучше нельзя было; даже искусные дебиры и то были не в силах [писать] таким слогом. Бу-л-Фазл в сей «Истории», в нескольких местах, привел [образцы его письма] и в его руки попадало много черновиков и записок этого государя[381]. Я внимательно прочел черновик, [эмир] писал:

«Говорит Мас'уд, сын Махмуда. Клянусь богом, велик он и всемогущ, — далее [следовали] слова клятвы, как пишут в соглашениях, — что до той поры, покуда великий, небесновысокий эмир Абу Мансур Минучихр, сын Кабуса, будет [заодно] с нами и будет полностью и до конца исполнять условия соглашения» Лишь только я сведал об этом, мне будто таз с огнем вылили на голову. Я страшно испугался махмудовой ярости и засох. Эмир заметил во мне следы замешательства и спросил: «В чем дело? Отчего ты остановился, ни слова не скажешь? Удался ли сей черновик?» — «Да будет долгой жизнь господина, — сказал я, — написать так, как господин, не под силу ни одному искусному дебиру, однако тут есть что заметить; быть может, оно не понравится и придется некстати. Могу сказать [о том только] с позволения». — «Сказывай», — приказал он. «От сведения господина не скрыто, — сказал я, — что Минучихр боится отца господина, а отец господина от болезненной немощи ныне в таком [состоянии], что утаить /137/ нельзя. Он дошел до конца [своей] жизни, и [слух] об этом долетел до всех окрестных падишахов и непокорствующих гордецов. Они и боятся и отомстить хотят суметь как-нибудь. Они твердо знают, что коль скоро султан скончается, то эмиру Мухаммеду его места не занять и он не утвердится [на царстве], а господина они [тоже] побаиваются, ибо сень и слава его известны их сердцам, и [ведомо] им, что целей своих достигнуть они не смогут. Как ее можно спокойно доверять Минучихру? Ведь когда сие обязательно попадет к нему, украшенное собственноручной подписью господина, он начнет заискивать у султана Махмуда и перешлет обязательство к нему. Произойдет такая беда, благодаря которой он своей цели достигнет и будет находиться в безопасности. Государи часто прибегают к уловкам. Коль скоро дело не идет с помощью неприязни и открытой вражды, то чтобы его двинуть, они обращаются к лицемерию и обману. Буде даже Минучихр этой низости не совершит, то ведь эмир Махмуд начеку и бдит, коварен и всеведущ. За господином у него тоже есть соглядатаи и лазутчики; на всех дорогах он поставил и назначил дозорных. Ежели этого человека изловят[382], отберут у него сие обязательство и отправят к эмиру Махмуду, как будет за это не ответить?» «Так верно, как ты говоришь,