Обычные люди: 101-й полицейский батальон и «окончательное решение еврейского вопроса» - Кристофер Браунинг

издана в 1992 году. После выхода в 1996 году книги Дэниэла Голдхагена Hitler’s Willing Executioners («Добровольные палачи Гитлера») и последовавшей за этим дискуссии вокруг различий в наших подходах и методологии использования проблемных данных, в 1998 году появилось второе издание «Обычных людей» с послесловием, в котором резюмировались мои аргументы в этом споре. Сегодня, через 25 лет после первой публикации, представляется уместным вновь подвести итоги. Я собираюсь рассмотреть пять областей, в которых плодотворный исторический поиск расширил наши знания и понимание вопросов, затронутых в первом издании. Во-первых, появилось множество исследований, посвященных другим батальонам полиции порядка, что создает гораздо более широкий сравнительный контекст для определения того, насколько 101-й резервный полицейский батальон был показателен для своего типа подразделений и в чем проявлялась его уникальность. Во-вторых, за это время был сделан большой вклад в изучение мотивации «обычных» участников реализации «окончательного решения еврейского вопроса». В-третьих, вышло образцовое исследование о контингенте люксембургских полицейских в батальоне, что позволяет сравнивать поведение немецких и ненемецких бойцов подразделения. И в-четвертых, было проведено более внимательное изучение фотодокументов – как старых, так и новых, – посвященных 101-му РПБ.

ДРУГИЕ БАТАЛЬОНЫ ПОЛИЦИИ ПОРЯДКА

В 3-й и 4-й главах «Обычных людей» я кратко упоминал о действиях 309-го и 322-го полицейских батальонов в Белостоке, 45-го резервного полицейского батальона на территории Украины, 11-го полицейского батальона в Слуцке и 133-го резервного полицейского батальона в Восточной Галиции. Дэниэл Голдхаген также писал о 309-м полицейском батальоне в Белостоке и о 65-м батальоне, который в 1941 году действовал в Прибалтике, а в 1942 году – на юге Польши. С 1990-х годов начали наконец появляться новые исследования, посвященные некоторым из этих подразделений, а также многим другим. Первым была книга журналиста Хайнера Лихтенштайна Himmlers grüne Helfer. Die Schutz-und Ordnungspolizei im ‘Dritten Reich’ («Зеленые помощники Гиммлера: Охранная полиция и полиция порядка в Третьем рейхе»), в которой содержался обзор следственных материалов по делам различных подразделений полиции порядка, в особенности батальонов, и обсуждалась неспособность судов в Германии добиться сколько-нибудь значительного количества приговоров по этим делам{519}. Вскоре вышли два исследования, посвященные 322-му полицейскому батальону и основанные на редких сохранившихся журналах боевых действий батальона и его 3-й роты, которые были обнаружены в собрании документов СС в Военном архиве в Праге{520}. Этот батальон начал свой кровавый путь в июле 1941 года в Белостоке, а затем перемещался по территории современной Беларуси, приняв участие в крупных массовых убийствах в Минске и Могилеве, а также во множестве менее масштабных акций.

В 1996 году Винфрид Нахтвей обратил внимание на пять отдельных полицейских батальонов, которые комплектовались в основном из жителей крупных городов Рейнской области. Помимо двух батальонов – 65-го и 309-го, – уже рассмотренных Голдхагеном, он занялся 307-м и 316-м батальонами (которые вместе с 322-м входили в полк полиции под командованием полковника Монтуа во время убийств в Белостоке в июле 1941 года), а также 61-м резервным полицейским батальоном, который «прославился» своим участием в охране Варшавского гетто{521}. Ричард Брайтман в своей книге Official Secrets («Официальные секреты») кратко затронул тему деятельности 322-го и 11-го полицейских батальонов, а также полка полиции «Юг», состоявшего из 45, 303 и 314-го батальонов{522}.

За этими довольно беглыми очерками последовали два особенно важных исследования. В 1998 году Эдвард Вестерман опубликовал работу, посвященную 310-му полицейскому батальону, в которой он сосредоточился на «поразительных отличиях» этого подразделения от 101-го резервного полицейского батальона{523}. 310-й полицейский батальон провел в Польше 16 месяцев (с октября 1941 по февраль 1942 года), учась вести себя как победоносная раса господ, после чего его перевели на советскую территорию, где на Ленинградском фронте он понес тяжелые потери. Рядовой состав батальона (в основном люди, родившиеся в период с 1905 по 1912 год) был набран из гораздо более нацифицированной возрастной категории: более 40% бойцов состояло в партии, а около 10% – в СС. Центральное место в исследовании Вестермана занимает описание (основанное как на сохранившихся донесениях, так и на протоколах следствия) акций по усмирению, которые проводились батальоном с августа по конец октября 1942 года. В ходе этих акций полицейские совершенно непринужденно убивали попадавшихся им на пути евреев, славян («восточных людей», Ostmenschen), «цыган», а также людей, относившихся к разным категориям «антиобщественных элементов», – одним словом, представителей всего спектра идеологических врагов национал-социализма. Утверждая, что историк может «вывести» мотивацию из слов, поступков, членства в партии, возрастной категории и уровня индоктринированности и ожесточения полицейских 301-го батальона, Вестерман приходит к выводу, что в данном случае следует говорить не об «обычных людях», а об «идеологических солдатах».

Всего год спустя, в 1999-м, Клаус-Михаэль Малльман опубликовал исследование, посвященное 307-му полицейскому батальону из Любека{524}. После девятимесячного пребывания на оккупированной польской территории этот батальон в июле 1941 года принял участие в массовой казни взрослых евреев-мужчин в Брест-Литовске, а позднее и в других убийствах на территории Белоруссии. Весной и летом 1942 года полицейские занимались ликвидацией гетто в округе Люблин, а затем, с осени 1942 до лета 1944 года, проводили карательные акции против партизан в Белоруссии. Во время первой казни в Брест-Литовске, как отмечает Малльман, расстрельные команды целиком комплектовались из добровольцев, которых было в достатке. Он считает, что этот факт нельзя удовлетворительно объяснить принуждением, ожесточением и пропагандой. Используя (как и Голдхаген) понятие «когнитивной модели», посредством которой полицейские видели и интерпретировали мир, Малльман ссылается на явление, которое он назвал «ситуационной радикализацией образа врага». Образы биологического, политического, идеологического, а теперь и вполне реального врага, смешиваясь, порождали «виртуальную реальность», в рамках которой убийство евреев становилось вполне легитимной «необходимой самообороной». Уже имевшийся антисемитизм в сочетании с ситуационно обусловленным восприятием немецкой агрессии как самообороны позволил совершить качественный скачок и перейти к массовым убийствам.

В 2000 и 2001 годах появились две книги, каждая из которых представляла собой сборник статей, написанных разными авторами и посвященных разным подразделениям полиции порядка. Эти книги вернули фокус внимания на провал германской судебной системы, которой удалось привлечь к суду лишь очень немногих виновников Холокоста, носивших зеленую униформу, и еще меньшему количеству из них вынести обвинительные приговоры{525}. В плане накопления научных знаний о роли полиции порядка в Холокосте самыми важными были две статьи Штефана Клемпа, в которых речь шла о двух батальонах, рассредоточенных по всему Восточному фронту. Каждая из четырех рот 9-го полицейского батальона была приписана к одной из четырех айнзацгрупп. В январе 1947 года 247 полицейских этого батальона были выданы англичанами советским властям. Их приговорили к стандартным 25 годам заключения, но в 1956 году освободили{526}. Клемп изучал и 69-й резервный полицейский батальон, который