ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 01 - Станислав Николаевич Славин

Вот и в Англии на закате средневековья начались общественные бури. О них весь мир знает по трагедиям Шекспира. Борьба за власть осложнялась бунтами, гражданской войной 1263–1267 годов. Образовался совет королевства — первый парламент. Но он лишь усложнил внутреннюю политику, не облегчив положения трудящихся. Они продолжали бунтовать (достаточно вспомнить восстание 1381 года, когда под руководством Тайлера, Болла и Строу был захвачен Лондон).

В результате беспорядков и последующих репрессий ряды тех, кто стоял вне закона, постоянно пополнялись. Количество разбойников — на суше и на море — соответственно увеличивалось. Они заметно ухудшали экономическое положение страны, препятствуя товарообмену с континентальными государствами, и прежде всего с ганзейскими городами. Английские короли старались укреплять флот. Эдуарда II (1284–1327) называли даже «королем морей». Но после его правления последовала пора междоусобиц, завязалась Столетняя война с Францией. Тяжкое бремя налогов придавило народ. Начался новый всплеск пиратства.

Несколько английских торговых городов объединились в лигу, подобную Ганзейской (их называли «купцы-авантюристы»). Она стала монополистом во внешней торговле (прежде всего — в экспорте сукна). Военная флотилия лиги охраняла ее суда от нападений пиратов, одновременно грабя иноземцев. Эта сторона их деятельности стала преобладающей после того, как король предоставил лиге право обыскивать каждый корабль, проходящий через Ла-Манш. Как тут не воспользоваться случаем и не захватывать ценные грузы или не взимать откупные?

Купцам в этих акваториях стало очень трудно жить. Тем более что французских разбойников стало больше прежнего и они, в отличие от государственных владык, избегали столкновений между собой (ворон ворону глаз не выклюет).

Правда, бывали исключения. Обнаглевшие французские пираты напали на порт Дортмунда и основательно его разграбили. Состоявший на службе у лиги пират Джон Хоули организовал карательную экспедицию. У берегов Нормандии и Бретани его флот захватил 34 французских корабля. В 1403 году он, уже в звании вице-адмирала, провел новую успешную вылазку, добыв еще несколько кораблей разных стран.

Официальные звания и титулы не мешали ему заниматься разбоем. Он искоренял пиратские группы, которые были его конкурентами, а при случае не прочь был ограбить и английских купцов.

Другим удачливым пиратом был Гарри Пэй из города Пула. Он грабил купцов и «частным образом», по личной инициативе, а также участвуя в морских экспедициях под командованием лорда-адмирала Томаса Беркли. Именно на службе ему удалось, возглавляя эскадру из 15 кораблей, захватить 120 французских судов. Часть трофеев предоставили властям города Пула. В честь добытчиков был устроен пышный праздник со всеобщей попойкой.

Увы, расплачиваться за дела Гарри Пэя тоже пришлось всем вместе. Дело в том, что он совершил успешный набег на побережье Северной Испании, ограбив, помимо прочего, церковь. Испанцы не смогли снести такое оскорбление. Собрав флотилию, внезапно прибыли в Пул и устроили там грандиозный фейерверк… говоря попросту, спалили город дотла.

Вообще-то едва ли не каждый английский флот имел своих пиратов. Пожалуй, это явление можно назвать морским рэкетом. Пираты находились под покровительством местных властей, с которыми делились добычей. При случае охраняли «своих» купцов, получая от них вознаграждение. Неудивительно, что, когда английские корабли, желая расширить внешнюю торговлю, попытались искоренить пиратство, ничего из этого не вышло.

А на другой стороне Ла-Манша тем временем произошло одно незаурядное событие, ознаменованное появлением первой прославленной женщины-пиратки.

Началось с того, что в 1343 году в Париже был арестован как изменник родины (в пользу англичан) богатый и знатный рыцарь Оливье де Клиссон из Нанта. Не помогли ни его влиятельные заступники, ни мольбы о пощаде его супруги Жанны де Бельвиль, хорошо известной при дворе прежде всего своей красотой. Суд был скорый. И хотя убедительного доказательства виновности рыцаря представить не удалось, его осудили и казнили, а отрубленную голову доставили в Нант, где выставили на городской стене.

Жанна де Бельвиль не могла снести такого удара. Продав всю свою недвижимость, она купила три корабля (по другой версии, они были предоставлены англичанами). Их подготовили к боевым действиям. Сама дама вместе с двумя подростками-сыновьями стала командовать эскадрой. Ее окружали верные слуги, в состав команды входили профессиональные головорезы.

Корабли вышли в море. И начались кошмарные времена для приморских селений Франции и ее торговых судов. Пираты опустошали побережье, убивая жителей, сжигая постройки. Французские суда, попадавшие в плен, сжигались и потоплялись вместе с моряками и пассажирами. Слухи о предводительнице пиратов достигли Англии. Здесь эту женщину почтительно называли леди Клиссон.

Достоверные сведения о ее судьбе отсутствуют, предполагается, что в конце концов она была взята в плен и казнена. Согласно другой версии, она пиратствовала при поддержке английского короля Эдуарда III. Однажды ее корабли были атакованы французской флотилией, во время боя она вместе с сыновьями и дюжиной гребцов сумела скрыться от врагов. Их баркас отнесло далеко в море. Они блуждали целую неделю без еды и питья. Младший сын и два матроса умерли. Наконец показалась земля. Увы, это были не скалы Альбиона, а какой-то невысокий берег. Пиратке удалось найти прибежище среди друзей и вторично выйти замуж. Счастливый финал!

Были свои знаменитости и у германских пиратов.

…Когда флорентийская галера «Св. Фома» пришвартовалась в порту Брюгге, немногие знали, какой товар на ее борту. Однако присутствующий хорошо вооруженный отряд не оставлял сомнений, что сопровождается очень ценный груз.

Пауль Бенеке, капитан крупного военного корабля «Петер Данцигский», получил более точные сведения: на «Св. Фоме» находится золото, серебро, драгоценные камни и другие богатства, принадлежащие папе Римскому. Выяснив маршрут галеры и дату ее отплытия, Бенеке заранее вывел свой корабль в открытое море и стал курсировать, поджидая добычу. У него имелась каперская грамота, выданная Ганзой. Однако с Флоренцией у северных купцов существовал мирный договор.

Вскоре после того как «Св. Фома» покинул порт, ему наперерез направился крупный ганзейский корабль. Они сблизились. Капитан, думая, что произошло недоразумение, закричал:

— Флоренция, Флоренция! — и указал на свой флаг.

— Он нам не помешает! — крикнул в ответ Бенеке.

Несмотря на замешательство, солдаты успели обстрелять пиратов, однако в борт галеры уже впились абордажные кошки и крючья. Корабли сошлись, и разбойники посыпались на палубу «Св. Фомы». Вскоре она была усеяна ранеными и убитыми. Оставшиеся в живых предпочли сдаться. Безусловно, Бенеке совершил тяжкое преступление. По всем правилам каперства, он не имел права грабить судно дружественного государства, да еще с «интернациональным» церковным грузом. Но ведь совсем другое дело, когда в твоем распоряжении оказались огромные ценности и ты стал очень богатым человеком!

Бенеке поступил с добычей так, будто она была результатом каперской реквизиции. Захваченный корабль передал в распоряжение ганзейских купцов, получив соответствующую награду. (Через некоторое время многострадальный «Св. Фома» попал в