VIP-зона - Эдуард Сероусов

И это право нельзя ни купить, ни продать. Его можно только отстоять.

ЧАСТЬ IV: РАЗВЯЗКА

Глава 21: «Цена свободы»

– Ресторан «Красный» временно закрыт в связи с проверкой Роспотребнадзора.

Максим стоял перед входом в своё заведение, глядя на табличку, которую утром повесил инспектор. Всего неделя прошла с момента его публичного выступления против Барского, а удары уже посыпались один за другим – налоговая проверка, санэпидемстанция, пожарные, Роспотребнадзор. Все словно сговорились найти нарушения там, где их раньше никто не замечал.

– Я предупреждал, что будет непросто, – сказал подошедший Зимин, засунув руки в карманы пальто. Октябрьский ветер трепал его волосы. – Барский задействовал все свои административные рычаги.

– Я готов к этому, – Максим пожал плечами. – Знал, на что иду.

– Готов-то готов, – Зимин покачал головой, – но всё равно неприятно, да? Столько сил вложено, столько планов…

– Знаете, что самое удивительное? – Максим повернулся к следователю. – Мне не так уж и жаль «Красный». Он никогда не был по-настоящему моим. Это был проект Барского, его видение, его публика. Я там всегда чувствовал себя чужим.

Они медленно пошли по улице. Октябрьская Москва была серой и промозглой, деревья уже сбросили листву, открывая голые ветви, похожие на руки, тянущиеся к низкому небу.

– А как дела с «Истоком»? – спросил Зимин.

– Там тоже были проверки, но ничего серьёзного не нашли, – ответил Максим. – Ветров держит всё в идеальном порядке. К тому же, у «Истока» другая аудитория – не такая пафосная, зато более верная. Они приходят ради еды и атмосферы, а не ради статуса. И плевать хотели на мои проблемы с Барским.

– Это хорошо, – кивнул Зимин. – Значит, не всё потеряно.

– Далеко не всё, – согласился Максим. – К тому же, расследование продвигается?

– Продвигается, – осторожно ответил следователь. – Не так быстро, как хотелось бы. У Барского серьёзная юридическая защита, покровители в верхах. Но материалы, которые вы предоставили, дали хороший старт. Мы копаем дальше, ищем свидетелей. Некоторые из его бывших партнёров уже согласились дать показания.

– Надеюсь, вы обеспечили им защиту? – спросил Максим. – Барский не из тех, кто прощает предательство.

– Не беспокойтесь об этом, – Зимин слегка улыбнулся. – У нас есть опыт работы с такими… ситуациями.

Они дошли до кафе на углу и зашли внутрь, спасаясь от промозглого ветра. Заказали кофе, устроились за столиком у окна.

– Как вы держитесь? – прямо спросил Зимин, внимательно глядя на Максима. – Только честно. Не для протокола.

Максим задумался. Как он держится? Последние дни превратились в бесконечную череду звонков, встреч, консультаций с юристами, разговоров с поставщиками, которые один за другим отказывались от сотрудничества. Ночами он просыпался в холодном поту от кошмаров, в которых Барский с леденящей улыбкой объявлял, что игра окончена. Но странным образом во всём этом хаосе он чувствовал какую-то новую, незнакомую ранее внутреннюю силу.

– Знаете, – наконец сказал он, – по-настоящему плохо мне было не сейчас. А тогда, когда я пытался быть частью их мира, когда каждый день играл роль, недостойную меня. Вот это было по-настоящему невыносимо.

Зимин понимающе кивнул:

– Цена свободы всегда высока. Но цена рабства – ещё выше.

– Именно, – Максим отпил кофе. – К тому же, я не один. Софья рядом, поддерживает. Денис вернулся из Торжка, помогает с делами. Ветров, мой шеф-повар, остался верен «Истоку», хотя ему предлагали место в «Метрополе» с зарплатой втрое больше. Вероника тоже не ушла, хотя именно ей пришлось разбираться со всей этой бюрократической катавасией. И знаете, что удивительно? Появились новые союзники.

– Например? – заинтересовался Зимин.

– Отец Софьи, профессор Воронцов, и его круг – университетская профессура, старая московская интеллигенция. Люди, которых я раньше считал занудными снобами, смотрящими на таких, как я, свысока. Но они оказались куда более принципиальными и смелыми, чем многие из тех, кого я встречал в «Олимпе». Они начали приходить в «Исток», приводить своих друзей. Говорят, что хотят поддержать «человека, осмелившегося пойти против системы».

– Неожиданный поворот, – усмехнулся следователь. – Выходит, вы обрели новую аудиторию?

– Выходит, так, – согласился Максим. – Не такую богатую и гламурную, как в «Красном», но куда более интересную. Вчера у нас ужинал известный писатель с женой, позавчера – режиссёр, недавно получивший приз в Каннах. И, знаете, с ними гораздо интереснее говорить, чем с теми банкирами и чиновниками, что постоянно зависали в «Красном».

– Всё к лучшему? – с лёгкой иронией спросил Зимин.

– Не всё, конечно, – Максим помрачнел. – Финансово я потерял очень много. «Красный» был моим самым прибыльным проектом. С кредитами теперь проблемы – банки не хотят связываться с человеком, который в открытой войне с Барским. Многие поставщики отказались работать, приходится искать новых, переплачивать. Бывшие «друзья» из высшего общества делают вид, что не узнают меня при встрече.

Он отставил чашку и посмотрел в окно на серую московскую улицу:

– Но знаете что? Я наконец-то могу смотреть в зеркало, не испытывая отвращения к человеку, который смотрит на меня оттуда. И это стоит всех потерянных денег и контактов.

Зимин улыбнулся – открыто, по-человечески:

– За это и стоит бороться, Максим. За право оставаться собой.

Они закончили кофе и вышли на улицу. У входа в кафе ждала машина Зимина – неприметный серебристый «Фольксваген».

– Держитесь, – следователь крепко пожал руку Максима. – И будьте осторожны. Барский загнан в угол, а это делает его особенно опасным. Не ходите в одиночку по тёмным переулкам, хорошо?

– Обещаю, – кивнул Максим. – Хотя не думаю, что Барский опустится до прямого физического устранения. Не его стиль.

– Надеюсь, вы правы, – Зимин открыл дверцу машины. – Я на связи. Как только будут новости по делу – сразу сообщу.

Когда машина следователя скрылась за поворотом, Максим направился к метро. Раньше он почти не пользовался общественным транспортом, предпочитая такси или личного водителя. Но сейчас приходилось экономить – неизвестно, сколько продлится эта война с Барским и какие ещё ресурсы понадобятся.

В вагоне метро Максим проверил телефон. Несколько пропущенных от Вероники, сообщение от Софьи, что она задержится в галерее, и странный вызов с незнакомого номера. Он перезвонил Веронике:

– Вер, что случилось?

– Максим Сергеевич, – голос администратора звучал взволнованно, – только что звонили из банка. Они требуют досрочного погашения кредита на «Красный». Говорят, что в связи с закрытием ресторана возникли опасения о вашей платёжеспособности.

Максим сжал зубы. Этого следовало ожидать. Банк, где у него был открыт кредит, принадлежал одному из друзей