Мадджхима Никая - Сиддхартха Гаутама

пыли в глазах. Что если я научу Дхамме первым Уддака Рамапутту? Он поймёт её быстро». Тогда божества подошли ко мне и сказали: «Господин, Уддака Рамапутта скончался прошлой ночью». И знание и видение [также] возникли во мне: «Уддака Рамапутта скончался прошлой ночью». Я подумал: «Велика утрата Уддаки Рамапутты. Если бы он услышал эту Дхамму, он бы понял её быстро».

Я подумал: «Кого мне следует первым научить Дхамме? Кто поймёт эту Дхамму быстро?» И тогда мысль пришла ко мне: «Монахи из группы пяти, которые прислуживали мне, когда я был вовлечён в старания, были очень полезны{153}. Что если я первыми научу Дхамме их?» И тогда я подумал: «Где сейчас проживают монахи из группы пяти?» И божественным глазом, очищенным и превосходящим человеческий, я увидел, что они проживали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане.

Обучение Дхамме

Затем, монахи, когда я побыл в Урувеле столько, сколько считал нужным, я отправился странствовать переходами в направлении Варанаси. По дороге между Гайей и местом просветления меня увидел адживака Упака и сказал: «Друг, черты [твоего лица] чисты, цвет твоей кожи чистый и яркий. Под чьим [учительством] ты ушёл в бездомную жизнь, друг? Кто твой учитель? Чьей Дхаммы ты придерживаешься?» Я ответил адживаке Упаке строфами:

«Я тот, кто знает всё, кто всё преодолел,

Отбросив всё, ничем я не запачкан.

Освобождён я угасанием жажды.

Если я [сам] познал всё это для себя,

Кого учителем тогда назвать могу?

Нет у меня учителя, подобного мне нет

В мире во всём со всеми божествами,

Ведь человека нет,

Со мной кто б мог сравняться.

Я тот, кто в мире этом совершенен,

Учитель [в этом мире] величайший.

И просветлённый полностью лишь я один,

Тот, пламя чьё потушено, угасло.

И направляюсь ныне в город я касийский,

Чтоб привести в движение Дхаммы Колесо.

В мире, который [снова] стал ослепшим,

Я собираюсь в барабан Бессмертного побить».

[Упака ответил]: «Судя по твоим заявлениям, друг, ты должен быть Вселенским Победителем».

[Благословенный ответил]:

«Победоносные подобны мне,

Достигли разрушения пятен.

Все состояния плохие одолел,

Вот почему, Упака, я победоносный».

Когда так было сказано, адживака Упака сказа: «Пусть будет так, друг». Покачав головой, он свернул на боковую дорогу и ушёл{154}.

Далее, монахи, странствуя переходами, со временем я прибыл в Варанаси в Олений Парк в Исипатану и подошёл к монахам из группы пяти. Монахи увидели меня издали и между собой решили: «Друзья, вот идёт отшельник Готама, который проживает в роскоши, который отбросил своё старание, вернулся к роскоши. Не следует кланяться ему, вставать перед ним, принимать его чашу и внешнее одеяние, но можно приготовить для него сиденье. Если он захочет, может присесть». Однако когда я подошёл, те монахи не смогли сдержать своего уговора. Один вышел повстречать меня и взял мою чашу и внешнее одеяние, другой приготовил сиденье, ещё другой выставил воду для [мытья] ног. Однако, они обратились ко мне по имени и [словом] «друг».

Тогда я сказал им: «Монахи, не обращайтесь к Татхагате по имени и [словом] «друг». Татхагата — Совершенный, Полностью Просветлённый. Послушайте монахи, Бессмертное было достигнуто. Я буду наставлять вас, я буду учить вас Дхамме. Практикуя в соответствии с наставлением, реализовав для себя здесь и сейчас посредством прямого знания, вы вскоре войдёте и будете пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной».

Когда так было сказано, монахи группы из пяти ответили мне так: «Друг Готама, поведением, практикой, исполнением аскез, которые ты предпринимал, ты не достиг каких-либо сверхчеловеческих состояний, какого-либо отличия в знании и видении, что достойно благородных. Поскольку ты теперь проживаешь в роскоши, оставив своё старание, вернувшись к роскоши, как могло произойти так, что ты достиг каких-либо сверхчеловеческих состояний, какого-либо отличия в знании и видении, что достойно благородных?» Когда так было сказано, я сказал им: «Татхагата не проживает в роскоши, как и не оставил своего старания и не вернулся к роскоши. Татхагата — Совершенный, Полностью Просветлённый. Послушайте монахи, Бессмертное было достигнуто… жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной».

И во второй раз монахи группы из пяти сказали мне: «Друг Готама, поведением, практикой… как могло произойти так, что ты достиг каких-либо сверхчеловеческих состояний, какого-либо отличия в знании и видении, что достойно благородных?» И во второй раз я сказал им: «Татхагата не проживает в роскоши… жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной».

И в третий раз монахи группы из пяти сказали мне: «Друг Готама, поведением, практикой… как могло произойти так, что ты достиг каких-либо сверхчеловеческих состояний, какого-либо отличия в знании и видении, что достойно благородных?»

Когда так было сказано, я спросил их: «Монахи, слышали ли вы, чтобы я говорил так прежде?»

«Нет, Достопочтенный».

«Монахи, Татхагата — Совершенный, Полностью Просветлённый. Послушайте монахи, Бессмертное было достигнуто. Я буду наставлять вас, я буду учить вас Дхамме. Практикуя в соответствии с наставлением, реализовав для себя здесь и сейчас посредством прямого знания, вы вскоре войдёте и будете пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной».

Я смог убедить монахов из группы пяти{155}. И затем иногда я наставлял двух монахов, пока трое других ходили за подаяниями, и мы шестеро жили на то, что те трое монахов приносили с хождения за подаяниями. Иногда я наставлял трёх монахов, пока другие двое ходили за подаяниями, и мы шестеро жили на то, что те двое монахов приносили с хождения за подаяниями.

И затем монахи группы из пяти, будучи обученными и наставленными мной, будучи сами подверженными рождению, поняв опасность в том, что подвержено рождению, ища нерождённую защиту от подневольности, ниббану, достигли нерождённой защиты от подневольности, ниббаны. Будучи сами подверженными старению, болезни, смерти, печали, и загрязнению, поняв опасность в том, что подвержено старению, болезни, смерти, печали, и загрязнению, ища нестареющую… незапятнанную защиту от подневольности, ниббану, они достигли нестареющей… незапятнанной защиты от подневольности, ниббаны. Знание и видение возникло в них: «Непоколебимо наше освобождение. Это наше последнее рождение. Не будет более нового существования».

Чувственные удовольствия и джханы

Монахи,