Полный лексикон великого романа «Мастер и Маргарита» - Борис Вадимович Соколов

В дневнике Е.С. Булгаковой сохранилась одна запись, посвященная Я.Д. Розенталю и датированная 11 августа 1939 г.: «Сегодня встретила одного знакомого… – «слышал, что М.А. написал изумительную пьесу» («Батум». – Б. С.). Слышал не в Москве, а где-то на юге.

Забавный был случай: Бюро заказов Елисеева. То же сообщение – Фанни Ник. – А кто вам сказал? – Яков Данилыч. Говорил, что потрясающая пьеса.

Яков Данилыч – главный заведующий рестораном в Жургазе. Слышал он, конечно, от посетителей. Но уж очень забавно: заведующий рестораном заказывает в гастрономе продукты – и тут же разговоры о пьесе, да, так, как будто сам он лично слышал ее».

Вероятно, под влиянием этого эпизода и последовавшего за ним трагического для драматурга запрета «Батума» Булгаков несколько снизил образ А.А. в окончательном тексте «Мастера и Маргариты». Если в варианте 1934 г. А.А. покидал Дом Грибоедова перед самым пожаром с пустыми руками, то в последней редакции директор ресторана прихватывал с собой два ворованных балыка.

Афраний

Персонаж романа «Мастер и Маргарита», начальник тайной стражи, непосредственно подчиняющийся прокуратору Иудеи Понтию Пилату. Прототипом А. послужил Афраний Бурр, о котором подробно рассказывается в книге французского историка религий Эрнста Ренана (1823–1892) «Антихрист». Выписки из этой книги сохранились в архиве Булгакова. Ренан писал о «благородном» Афрании Бурре, занимавшем пост префекта претория в Риме (это должностное лицо исполняло, в числе прочих, и полицейские функции) и умершем в 62 г. Он, по словам историка, «должен был искупить смертью, полной печали, свое преступное желание сделать доброе дело, считаясь в то же время со злом». Будучи тюремщиком апостола Павла, Афраний обращался с ним гуманно, хотя, как пишет Ренан, ранее «у Павла не было с ним никаких непосредственных отношений. Однако, возможно, что человеческое обращение с апостолом обусловливалось благодетельным влиянием, которое распространял вокруг себя этот справедливый и добродетельный человек». Под «смертью, полной печали», здесь имелось в виду сообщение в «Анналах» знаменитого римского историка Тацита о широко распространенном в народе мнении, что Афраний был отравлен по приказу императора Нерона (37–68 гг. н. э.). А. и Понтий Пилат также пытаются сделать доброе дело, не порывая со злом. Пилат стремится помиловать Иешуа Га-Ноцри, но, опасаясь доноса, утверждает смертный приговор. А. по долгу службы руководит казнью, но потом по завуалированному приказу прокуратора убивает доносчика Иуду из Кириафа. А. и Понтий Пилат очень своеобразно восприняли проповедь Га-Ноцри о том, что все люди добрые, ибо первое, что они делают после смерти Иешуа, так это убивают Иуду, совершая с точки зрения проповедника безусловное зло.

У Ренана в «Антихристе» упоминается должность префекта полиции Иудеи – на этот пост римский полководец и будущий император Тит (39–81 гг. н. э.) во время Иудейской войны 67–70 гг. назначил одного из своих иудейских сторонников, Тиверия Александра. А. фактически является начальником полиции Иудеи, названной в романе тайной стражей.

Барон Майгель

Персонаж романа «Мастер и Маргарита», имеет несколько литературных и по меньшей мере одного реального прототипа из числа булгаковских современников. Этот реальный прототип – бывший барон Борис Сергеевич Штейгер (1892–1937), уроженец Одессы, в 20-е и 30-е годы работавший в Москве в качестве уполномоченного Коллегии Наркомпроса РСФСР по внешним сношениям. Одновременно Штейгер являлся штатным сотрудником ОГПУ-НКВД. Он следил за входившими в контакт с иностранцами советскими гражданами и стремился получить от иностранных дипломатов сведения, интересовавшие советские органы безопасности. 17 апреля 1937 г. Штейгер был арестован по делу бывшего секретаря Президиума ЦИК А.С. Енукидзе (1877–1937), являвшегося также председателем Правительственной комиссии по руководству Большим и Художественным театрами, и бывшего главы НКВД Г.Г. Ягоды (1891–1938). Был приговорен к расстрелу и расстрелян 25 августа 1937 г. Сталин распорядился сообщить в печати о расстреле Енукидзе, Штейгера и еще нескольких подсудимых. Кроме дела Тухачевского, это был единственный случай в 1936–1939 гг., когда о расстреле осужденных на закрытых процессах высокопоставленных партийных и государственных деятелей публиковалась информация в прессе. 20 декабря 1937 г. «Правда» сообщила, что 16 декабря 1937 г. якобы состоялось закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда, на котором было рассмотрено дело по обвинению Енукидзе и ещё семи подсудимых «в измене родине, террористической деятельности и систематическом шпионаже в пользу одного из иностранных государств» (в фантастичности этих обвинений вряд ли сомневались мыслящие современники). Также сообщалось, что все обвиняемые признали свою вину, были приговорены к расстрелу и казнены. Кроме Енукидзе, в опубликованный список попали: Карахан Л. М., Орахелашвили И. Д., Шеболдаев Б. П., Ларин В. Ф., Метелёв А. Д., Цукерман В. М. и Штейгер Б.С. На самом деле никто из этих лиц не был осужден и расстрелян в декабре 1937 г. Это произошло раньше: в августе, сентябре и октябре. Посмертно Б.С. Штейгер был реабилитирован 19 августа 1991 г. Главной военной прокуратурой СССР В дневнике третьей жены писателя Е.С. Булгаковой Штейгер упоминается несколько раз. В частности, 3 мая 1935 г., описывая прием у советника американского посольства Уайли, она отмечает, что присутствовал, «конечно, барон Штейгер – непременная принадлежность таких вечеров, «наше домашнее ГПУ», как зовет его, говорят, жена Бубнова». Подчеркнем, что А.С. Бубнов (1884–1938) был тогда наркомом просвещения, т. е. непосредственным начальником Б.С. Штейгера, и его жена знала, что говорила. В той же записи от 3 мая 1937 г. Е.С. Булгакова указала, что накануне к ним заходил переводчик Эммануил Львович Жуховицкий (1881–1937), совместно с секретарем американского посольства Чарльзом Бооленом работавший над переводом на английский пьесы «Зойкина квартира», и «плохо отзывался о Штейгере». Вероятно, Жуховицкий, которого все подозревали – и совершенно основательно – в сотрудничестве с НКВД, видел в бывшем бароне опасного конкурента. Вместе с Булгаковыми Штейгер был и на грандиозном приеме в американском посольстве, устроенном послом У. Буллитом (1891–1967) 23 апреля 1935 г. Этот прием послужил прообразом Великого бала у сатаны в «Мастере и Маргарите», где нашел свой конец Б.М. 24 апреля 1935 г., описывая по памяти прием у Буллита, Е.С. Булгакова упомянула и Штейгера: «…Мы уехали в 5 1/2 (часов утра 24 апреля. – Б. С.) в одной из посольских машин, пригласив предварительно кой-кого из американских посольских к себе… С нами в машину сел незнакомый нам, но известный всей Москве и всегда бывающий среди иностранцев, кажется, Штейгер». Похоже, что это была первая встреча Булгаковых со знаменитым бароном, о котором писатель и его жена были наслышаны ранее. Они нисколько не сомневались, что Штейгер сел с ними в одну машину только в целях осведомления, пытаясь выведать впечатления о приеме для доклада в инстанции. Интересно, что в варианте «Мастера и Маргариты», написанном в конце 1933 г., сцена смерти Б.М. уже присутствовала (правда, тогда вместо Великого бала у сатаны в Нехорошей квартире происходил куда менее значительный шабаш). В образе Б.М. Булгаков предсказал гибель Б.С. Штейгера за четыре года до того, как она произошла в действительности. А вот сцена убийства Б.М. на Великом балу у сатаны вошла в текст только в 1939 г., во время булгаковской болезни и уже после казни Б.С. Штейгера.

У наушника и доносчика Б.М. были и литературные прототипы. Сама фамилия Майгель – это слегка измененная фамилия баронского рода Майделей, внесенного в дворянские матрикулы всех прибалтийских губерний России. Реальную фамилию Булгаков переделал так, что она стала ассоциироваться с магией, подчеркивая инфернальную сущность Б.М. Скорее всего, его прототипом послужил также комендант Петропавловской крепости барон Егор Иванович Майдель (1817–1881), которого запечатлел в романе «Воскресение» (1899) Лев Толстой (1828–1910) в образе коменданта барона Кригсмута. В воспоминаниях Степана Андреевича Берса (1855–1910), брата жены Толстого Софьи Андреевны Толстой (урожденной Берс) (1844–1919), опубликованных в 1894 г., приводится рассказ писателя о посещении им Е.И. Майделя в Петропавловской крепости: «Лев Николаевич с отвращением передавал мне, как комендант крепости с увлечением рассказывал ему о новом устройстве одиночных камер, об обшивке стен толстыми войлоками для предупреждения разговоров посредством звуковой азбуки между заключенными, об опытах крепостного начальства для проверки этих нововведений и т. п., и удивлялся этой равнодушной и систематической жестокости со стороны интеллигентного начальства. Лев Николаевич выразился так: «Комендант точно рапортовал по начальству, но с увлечением, потому