Введение в мифологию - Александра Леонидовна Баркова

эпосе противоборство воина и кузнеца достаточно хорошо выражено. Кузнец – наставник главного героя эпоса у очень многих народов. Иногда это и в сказаниях о богах: так, если мы возьмем Индию, то там в сравнительно поздних мифах наставником главного воителя-громовержца оказывается опять же божественный кузнец, в доме которого громовержец по молодости живет и всячески бесчинствует. Сигурд, как мы видим, тоже не очень хорошо себя повел, разрубив наковальню своего наставника. Если мы посмотрим, что творят кавказские герои с наковальнями своих учителей, так это еще хуже. Могу сказать, что там, на Кавказе, герой вырывает наковальню, вросшую корнями в седьмое дно земли (не спрашивайте меня, что это такое и как у наковальни бога могут быть корни, но образ эффектный). А затем вгоняет ее на место так, что она уходит корнями аж в двенадцатое дно земли. Опять-таки не спрашивайте меня, как это технически.

На этом фоне Сигурд действует весьма умеренно. Я замечу, что этот же мотив в форме образа, уже абсолютно лишенного какого бы то ни было сюжета, нам известен по сказаниям о короле Артуре. Там, собственно говоря, испытанием на королевскую власть, на право на воцарение является меч, который вонзен то ли в наковальню, то ли в камень, то ли и в то и в другое. Понятно, что в архаике простейшей формой наковальни камень и был, поэтому вопрос «В камень или в наковальню?» не актуальный. Но как бы то ни было, сам по себе образ меча, вонзенного в камень, в наковальню, повторяется и здесь. Можно вспомнить скифские обычаи: поклоняться мечу, вонзенному в курган, видимо, тот же самый образ.

Одним словом, эпический герой, герой архаический является врагом фактически всех своих близких. Несколько обобщая, можно сказать, что в эпосе каждый враг – родственник и каждый родственник – враг; воспитатели сюда тоже относятся. Кузнец и воин, как я уже сказала, являются противниками. Побеждает в эпосе, естественно, воин. И отголоском этого противоборства является этот поступок Зигфрида.

Дальше Регин подстрекает Зигфрида к убийству Фафнира. И по логике вещей юный герой должен пойти убивать этого самого исполинского змея, которого обычно в наших переводах называют драконом, хотя это никакой не дракон, это вполне себе просто гиперкрупная змея. Но прежде чем говорить об убийстве Фафнира, я замечу, что мы имеем дело с эпосом не континентальных германцев, а скандинавов, для которых родовая месть – это вообще один из смыслов жизни. И поэтому скандинавская версия эпоса – Сигурд категорически отказывается идти убивать какого-то там дракона, пока он что? – пока он не отомстит за отца. Но поскольку сказание о том, что Сигурд мстит за отца, к общегерманским отнюдь не относится, оно проработано слабо и нас не интересует.

А дальше начинается самое интересное – дальше начинается история о Фафнире. В «Старшей Эдде» подробно рассказывается про проклятое золото, а именно: жили-были три брата, один – Регин, альв, второй – Фафнир, змей, и третий – Отр, который имел обличие выдры. Отра случайно убили боги. Убил не кто иной, как Локи, камнем. И братья потребовали уплатить за него виру, то есть плату за его смерть, а именно: всю шкуру выдры набить золотом и засыпать золотом снаружи. Это золото было похищено у карлика. Карлик, естественно, очень сильно ругался по этому поводу. Ну а кто бы не ругался, если у тебя всё золото похищают? Чучело набили и засыпали золотом, но один последний волосок остался неприкрытым, и Локи закрывает его золотым кольцом. Таким образом, за убитого брата платится вира, всё золото забирает себе Фафнир, Регин остается ни с чем. Разумеется, он задумывает месть Фафниру. И вот, собственно говоря, к убийству своего брата Фафнира он толкает Сигурда.

Лирическое отступление о золотом кольце. Когда во второй половине XIX века Германия будет приходить в экстаз от собственных мифов, Вагнер, большой любитель древних мифов, создаст свою тетралогию «Кольцо нибелунга». Я замечу, что ни в «Песне о Нибелунгах», хоть она так и называется, ни в «Старшей Эдде» – нигде нет внятного ответа на вопрос, кто такие «нибелунги» или же «нифлунги». Соответственно, они никакой внятной роли в сюжете не играют. Для Вагнера всё должно быть разложено по полочкам, поэтому для него нибелунг – это злобный карлик, выковавший кольцо, в которое вкладывает всю свою злобу, всю свою ненависть, – одним словом, идет прямая ниточка потом уже к Толкиену, к его «Властелину Колец» и к его Кольцу всевластия. Хотя сам Толкиен это категорически отрицал, факты – вещи упрямые. Так что мотив проклятого кольца, кольца, воплощающего беду, а позже (именно у Вагнера, никак не в древних скандинавских мифах) воплощающего злобу, ненависть и прочие негативные качества и в итоге вообще злые силы – этот образ восходит к тому самому колечку, которым Локи доплачивает виру.

Забегая вперед, я скажу, что это кольцо будет в «Старшей Эдде» потом фигурировать один-единственный раз: когда Гудрун предостерегает своих братьев, что им грозит гибель, она посылает им кольцо, обернутое волчьим волосом; и это вот то самое кольцо из клада. Но никакой злой силы на этапе «Эдды» это кольцо в себе не несет, оно просто связано с темой гибели.

Итак, Регин убедил Сигурда убить Фафнира.

Фафнир ползет к водопою, Сигурд на его тропе вырывает яму, прячется в нее, змей проползает над ним, и Сигурд вонзает ему меч в брюхо. Фафнир начинает умирать. Некоторые современные авторы задавались вопросом: как же это Сигурд в таком случае не захлебнулся в крови? И придумывают всякую интересную рационализацию. На самом деле здесь мы, конечно, имеем дело с трансформацией мотива рассечения змея изнутри. И вот эта яма на тропе – результат несколько рационализированного мотива поглощения.

От крови Фафнира Сигурд получает неуязвимость, которая в дальнейшем и будет определяющей чертой в его судьбе. Причем в германских сказаниях Сигурд в кровь Фафнира окунается, буквально купается в ней, листок с березы падает ему на спину, и это оказывается единственное уязвимое место на его теле. В скандинавском тексте мы имеем огромный диалог Сигурда с Фафниром. Почему диалог? Фафнир перед смертью может проклясть героя, и Сигурд, естественно, этого хочет избежать. По этой причине он буквально заговаривает ему зубы, он заставляет его отвечать на различные вопросы, чтобы тот его перед смертью не проклял. Фафнир в конце концов умирает. Сигурд вырезает его сердце, начинает его жарить и, проглотив кровь Фафнира, начинает понимать язык зверей и птиц. И тут рядышком сидят синицы, которые, честное слово, знают скандинавские обычаи почему-то гораздо