Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество - Сергий Иванович Четвериков

Феофану так понравилась жизнь в Нямце, что он просил старца Паисия навсегда оставить его в своей обители, но старец сказал: «Иди в Россию и послужи еще немного своему старцу, который скоро отойдет ко Господу. По его благословению иди спасаться туда, куда он тебе укажет». Феофан с грустью расстался с Нямцем. На прощание Паисий сказал ему: «Чадо, Бог и Пречистая да сохранят тебя на всяком пути. Верую, что Бог не даст тебе искуситься более меры и сподобит части избранных Своих ради молитв преподобных отцов наших Антония и Феодосия печерских чудотворцев и старца твоего Досифея. Да будет на тебе от нашего смирения благословение Божие. Скажи благоговейному старцу твоему благодарность и не забывай нашего убожества». Снабженный на дорогу всем необходимым, Феофан покинул Нямец и благополучно возвратился в Киев. Интересен еще следующий рассказ Феофана. Когда он возвращался из Молдавии и ему случалось быть задержанным турками, которые спрашивали его, кто он и откуда идет, то стоило ему только показать проходной лист от Паисия, как турки махая руками кричали: «О, Паисий, гайда, гайда», – т. е., иди свободно. Видя это, Феофан удивлялся до какой степени известен туркам и почитается ими блаженный старец.

Тот же Феофан рассказывает о чистоте православия в Паисиевом братстве, а также и о многоплеменном его составе. Проживая уже в Соловецком монастыре, Феофан, испытывая одного из своих учеников, спросил его: «Покажи, как ты складываешь свои персты для крестного знамения?» Тот, показав ему троеперстное сложение, сказал: «Так, отче, как православная церковь учит». Феофан на это сказал: «Будучи в пустыне, я не запрещал темным людям креститься двумя перстами, только бы они ходили в церковь, но ты берегись последователей раскола. Когда я жил в Киеве, то я во всей Малороссии не видел никого, кто бы крестился двуперстным сложением. Был я и в Молдавии, в Нямецком монастыре, у старца Паисия; там было более 700 братий из разных стран – молдаван, сербов, болгар, венгерцев, гуцулов, греков, армян, евреев, турок, великороссиян и малороссиян: и все они крестились троеперстным сложением, а о двуперстии там и не слышно».

Интересен также переданный Пападопуло-Керамевсом рассказ одного знатного грека Константина Караджа, посетившего старца Паисия в праздник Вознесения Господня. Этот грек еще раньше доставил старцу Паисию от своего отца рукопись одного пустынника, содержавшую в себе поучение для монашествующих, и отец Паисий в благодарность прислал его отцу собственноручно написанную копию этой рукописи замечательно красивым и четким почерком. Греку захотелось повидать самого старца и поклониться иконе Божией Матери. Он описывает свое путешествие с женою из города Пашкани в Нямецкий монастырь, восхищается живописными местами и рассказывает о встрече, оказанной ему в Нямце. Их встретили с колокольным звоном, честь, какая оказывается только господарям и знатнейшим боярам. Сам старец с пятьюдесятью братиями в камилавках и рясах встретили его у святых ворот. Мы, рассказывает он, поспешили выйти из экипажа и подойдя к старцу поцеловали его правую руку. Потом мы пошли в церковь и при пении молитв целовали иконы, а потом пошли в келью старца. В первый раз в жизни, рассказывает грек, я увидел своими глазами воплощенную и нелицемерную святость. Меня поразило его лицо, светлое и бледное, без капельки крови, большая белая борода, блестящая как серебро, и необыкновенная чистота его одежды и всей его обстановки. Его разговор был кроткий и совершенно искренний. Он производил впечатление человека, совершенно отрешившегося от тела. Рассказав затем вкратце прошлую жизнь старца и его монастырский устав, грек описывает посещение им разных помещений монастыря; в одной из комнат он видел множество сложенных красивыми рядами рубах и другого белья, рясы и камилавки, куда раз в неделю приходят братия, для получения чистого белья, а особые надзиратели следят за тем, чтобы вымытое старое белье полагалось на свое место. Видел он и трапезную, куда собираются все братия во главе с совершавшим литургию в тот день. За столом они употребляют рыбу и масло. Пьют и вино по уставу. И старший говорит вначале: «Во славу Бога», потом – «во здравие воеводы», – и, наконец – «во здравие всех христиан». Во время обеда один из братий на амвоне читает жития святых. Ненужных разговоров не бывает. Но всегда полная тишина, большая чистота и строгое воздержание. Четыре духовника ежедневно ходят по кельям и рассматривают дело каждого. Далее грек рассказывает, как после довольно долгого пребывания в келье старца, гостей отвели в комнату, им назначенную, где они также были поражены необыкновенной чистотой и убранством. В течение всего их пребывания на празднике, и им и другим почетным гостям подавали прекрасную пищу – мясо, птицу, цыплят, рыбу, белый хлеб, вино, сладости. И всем собравшимся во дворе монастыря, которых было около трех тысяч, также выдавали хлеб, рыбу и вино, сколько было нужно, без всякой платы. Пробывши в монастыре два дня, путешественники возвратились в Пашкани.

Особенно видное место как в жизни самого старца, так и в жизни братства получили в Нямце книжные занятия старца. Еще в детстве он любил чтение и списывание отеческих книг. Но тогда он списывал их просто, не ставя себе вопроса о правильности или неправильности их текста. На Афоне его книжные занятия получили характер проверки и исправления славянских переводов по древнейшим славянским спискам. Когда этот способ исправления не дал удовлетворительных результатов, старец занялся изучением греческого языка и собиранием греческих подлинников отеческой литературы, и в Драгомирне приступил уже к исправлению славянских книг по греческому тексту. Не удовлетворяясь и этим, старец, по мере своего усовершенствования в греческом языке и приобретения необходимых научных пособий, занялся, наконец, самостоятельным переводом отеческих книг с греческого языка на славянский. В Нямце все виды деятельности старца получили особенно широкую и правильно организованную постановку. При содействии научно подготовленных иноков и под постоянным руководством старца, здесь происходило и списывание книг, и исправление славянского текста по греческим подлинникам и новые переводы с греческого языка. Сам старец, несмотря на свои годы и болезненность, показывал своим помощникам пример неутомимой деятельности. Будучи весь день обременен делами монастыря, духовными и хозяйственными, он ночи проводил за переводом и исправлением книг. По словам жизнеописателя старец нес труды, превышающие естественные человеческие силы. Если бы не благодать Божия укрепляла его, то невозможно было бы человеческому естеству и понести такой труд. Надо только представить себе, что