Серебро ночи. Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик

Амирель, кивнув всем в знак приветствия, прошла на свое пустующее место рядом с нескио и Сильвером, где сидела обычно. Сев, жестом позволила мужчинам опуститься на сиденья. Все с шумом сели и уставились на нее.

Граф Холлт, помнивший ее скромной и застенчивой юной девочкой, с легкой горечью признал, что от той Амирель ничего не осталось, кроме внешности. Нынешняя Амирель была уверена в себе и строга. Он с сожалением вздохнул. Что ж, этого и следовало ожидать. Королевская кровь все равно возьмет свое. Да и сложная жизнь не оставляет места сантиментам. Но все-таки как ему жаль, что нельзя обернуть время вспять.

Вдруг она повернула к нему красивую головку, всмотрелась и узнала. И вмиг исчезли куда-то гордый лик и холодность. Она просияла и радостно воскликнула:

– Граф Холлт, вы ли это? Как я рада вас видеть! – подскочив, она подбежала к нему. Он поспешно поднялся ей навстречу. Пожав ему руку, она спросила: – Как себя чувствует ваша милая жена? А дети? Все ли здоровы?

У графа с души упал огромный камень. Он боялся, что власть затуманила ее сердце, сделав его твердым и холодным. И теперь, уверившись, что это не так, он расслабился и весело ответил:

– Все хорошо, ваше высочество. Жена здорова, дети тоже. Кстати, благодаря вашей милости у нас родился еще один мальчик.

– Замечательно! Поздравляю вас! – Амирель непосредственно хлопнула в ладоши, не замечая завистливо глядевших на графа аристократов. – Теперь у ваших родственников не осталось ни единого шанса получить ваш титул и имение.

Граф кивнул. Это в самом деле было приятно.

Нескио чуть слышно кашлянул, призывая ее к порядку. Еще раз пожав руки графа, Амирель села на прежнее место и приняла вид важный и неприступный. Но он уже никого обмануть не мог. Все понимали, что это только маска.

Видевший эту картину Сильвер ревниво подумал, что его она так никогда не встречала. Но, зная ее историю, смирил ревность и принялся рассматривать возможных соратников.

Герцог Альт велеречиво начал:

– Ваше высочество, мы приехали за вами. Вы выполнили все условия указа, оставленного королевой Лусией – у вас синие глаза и вас признал ее камень под названием «Секундо». Но прежде чем вы станете нашей королевой, вам надлежит выйти замуж. Думаю, маркиз Клерский вполне подойдет. Конечно, он не так знатен, как я или другие герцоги Северстана, но мы все, увы, женаты и имеем прямых наследников, тогда как он холост. И он принадлежит к одной из самых благородных семей нашей страны.

Маркиз, и не мечтавший о подобной чести, оценивающе поглядел на сватаемую ему невесту. Хороша, ничего не скажешь. Но вот только он предполагал, что заводить любовниц ему придется в глубокой тайне, вряд ли супруга истинной королевской крови стерпит его похождения.

Что лучше – остаться простым маркизом и быть свободным в своих желаниях, или жениться на королеве и стать, по сути, ее жалким рабом? Но выбора не было – раз на него возложили бремя власти, значит, он будет королем. Он аристократ, а, следовательно, невольник чести.

Разгневанный Сильвер приподнялся, но сидевший слева от него нескио с силой сжал его ладонь, призывая подождать и посмотреть, что будет. Нескио не верилось, что Амирель покорно будет выполнять указания зарвавшихся аристократов.

Амирель очень хотелось заявить, что она вовсе не принцесса, но, услышав повеление герцога выйти замуж, прежде чем отправиться обратно в Северстан, почувствовала, как изнутри поднимается неукротимая волна гнева. Чтоб совладать с ней, она прикрыла глаза и закусила губу.

Герцог Альт, совершенно неверно истолковав этот знак, вальяжно ее заверил:

– Мы понимаем, вы счастливы такой вести и готовы выйти замуж хоть сейчас, но нашему храмовнику нужно время для подготовки достойного обряда, чтоб никто не вздумал усомниться в его законности.

Амирель широко распахнула глаза, и все замерли – и северстанцы и терминцы. Из ее глаз полыхнул зловещий синий огонь, заливая все вокруг.

– А вы не забыли, герцог, как приносили мне родовую клятву покорно выполнять МОИ приказания? С чего вы вздумали что-то решать за меня, да еще в столь недопустимом фривольном тоне?

Герцог опешил. С сейчас ним говорила настоящая королева, а не скромная крестьянка, которой он ее почитал, ничтожная подстилка исчезнувшего короля! Он что-то жалко замычал, оправдываясь, но Амирель не стала его слушать.

– Я не собираюсь становиться вашей королевой, напрасно вы вздумали повесить на меня собственные беды. И замуж по чужой указке не пойду, – говорила она тихо, но у северстанцев зазвенело в ушах так, будто она кричала в рупор.

Нескио чуть принахмурился. Ему все происходившее напоминало глупый фарс, играемый плохими актерами.

– Все ваши условия несущественны, – вылил он на головы гостям ушат холодной воды. – Не сегодня-завтра на нас пойдут стеной южаки, и кто выживет после этой бойни, неизвестно. Возможно, и никто. Если Феррун, то есть Феррео, не найдет то, что ищет, не станет ни Терминуса, ни окрестных государств. И править здесь будет только каган уйманам.

Северстанцы опустили головы. Им вовсе не хотелось сражаться за чужую страну. Граф Холлт мрачно высказал это за всех соотечественников:

– Нам нет смысла сражаться, раз здесь нет ничего, что сподвигло бы нас на это. Терминус нам не враг, но и не друг. Никаких договоров, обязывающих нас выполнять союзнический долг, не существует. Мы можем хоть завтра отправляться обратно, не вмешиваясь в противостояние между терминцами и выходцами с юга.

Амирель нахмурилась, точно так же как и нескио с Сильвером, да и все сидящие за столом переговоров терминцы. Нескио перевел взгляд на Амирель. Та уже догадалась, к чему ее подталкивал граф Холлт.

Как теперь она понимала нежелание Ферруна короноваться! Но он хоть был наследным принцем, чья святая обязанность защищать свою страну, а она? Она родилась и выросла в простой крестьянской семье, была гонима на родине и чуть не убита только за то, что у нее запрещенный в Северстане цвет глаз. Брать на себя такую неподъемную обузу, как корона целой страны, ей никакого резона нет.

Нескио вопросительно смотрел на нее, ожидая решения. Она упрямо молчала, предоставляя право сильным мужчинам искать выход.

Молчание затягивалось, никто не хотел говорить. Тогда граф Холлт продолжил:

– Правда, если б Амирель, – он произнес ее имя без всяких титулов, подчеркнув тем самым их дружеские отношения, – согласилась стать нашей королевой, избавив этим от междоусобицы, поскольку оставшиеся члены королевской семьи примутся бороться за престол, – то мы, конечно, свято исполнили бы ее повеление. А