Нам не по пути - Татьяна Любимая

спиралью, ухватился за край стакана, подтянулся, извернулся и упал на скатерть. Ткань обуглилась, вспыхнула, зачадила дымом. Все случилось в считанные секунды, никто ничего даже не понял.

На глазах площадь пожара увеличивалась с невероятной скоростью, дым взметнулся вверх, к потолку, еще через мгновение завыла сирена, а сверху на Лину и Павла хлынула ледяная вода.

Гриневич вскочил с места, рванул на выход, локтями расталкивая других посетителей ресторана.

Глава 53

В этот момент с Линой случилась истерика. Многодневный стресс нашел выход в виде слез и громких рыданий, которые утонули в суматохе, что творилась вокруг. Она закрыла лицо руками, плечи тряслись, сердце рвалось на части от пережитого предательства и обмана. Сверху лилась холодная вода, выла сирена.

– Ты что наделала, дура! – кто–то грозный зарычал над ее головой, подхватил за локти, попытался поднять с места, чтобы увести из зала. – Спалить тут все решила? Совсем рехнулась? В этот момент с Линой случилась истерика. Многодневный стресс нашел выход в виде слез и громких рыданий, которые утонули в суматохе, что творилась вокруг. Она закрыла лицо руками, плечи тряслись, сердце рвалось на части от пережитого предательства и обмана. Сверху лилась холодная вода, выла сирена.

– Ты что наделала, дура! – кто–то грозный зарычал над ее головой, подхватил за локти, попытался поднять с места, чтобы увести из зала. – Спалить тут все решила? Совсем рехнулась?

Она начала отбиваться, кричать:

– Не хочу! Не хочу! Лучше умереть!

Волосы намокли, облепили лицо, Лина ничего и никого не видела, лупила кулаками куда попало, пока не была прижата сильными руками к крепкому чужому телу.

– Все–все, успокаивайся, потушили твой пожар, – обволакивающий бархатом мужской голос негромко говорил ей в ухо.

И в самом деле дождь, что рушился сверху, внезапно прекратился, как и сирена. В зале стало тише, только капли громко капали с поверхностей, напоминая об армагеддоне, что был только что.

Вместе с дождем прошла истерика Лины, наступили опустошение, апатия и бессилие. Девушка закатила глаза, голову закружило, тело повело в сторону и вниз, она обмякла в чужих объятиях.

.

Кто–то аккуратно убирал мокрые прядки с ее лица, нежно гладил теплыми пальцами щеки.

Лина кое–как разлепила ресницы, с усилием подняла тяжелые веки, обвела расфокусированным взглядом незнакомое помещение. На потолке светила яркая лампа, слепила глаза. Стены – серебристо–серые, мебель из темного дерева, большое окно с закрытыми жалюзи.

Она сама лежала на кожаном диване, голова, судя по ощущениям, на подушке, тело было плотно укрыто одеялом.

– Очнулась? – раздался встревоженный мужской голос слева.

Огородникова скосила глаза, попыталась рассмотреть обладателя голоса и теплых пальцев. Лампа слепила, в теле была слабость, в груди – дыра размером с океан. Увидела только силуэт с нимбом над головой – такой эффект давало свечение лампы.

– Что случилось? Где я? – разомкнула она непослушные губы.

– Ты сознание потеряла, помнишь? А перед этим устроила пожар и залила мой ресторан водой.

Лина все вспомнила. От начала до конца. Особенно отпечатались в памяти лоскутки горящих фотографий и веселое желто–зеленое пламя, что стремительно жрало бумагу, а затем все вокруг.

Неужели это сделала она – устроила пожар в лучшем ресторане города?

Мало ей было несчастий, добавилось еще одно, не менее серьезное, а на ней уже висел огромный кредит под бешеные проценты. А сейчас рядом с ней сидел владелец ресторана, подсчитывал убытки, которые ей тоже придется возместить.

– Простите… – прошептала она и снова закрыла глаза.

– Давай, рассказывай, зачем ты подожгла мой ресторан.

Она покачала головой, отвернулась к стене. Пусть с ней делают что хотят, хоть в тюрьму сажают, ей все равно. Одно желание овладело девушкой – чтобы ее все оставили в покое, не трогали, не разговаривали, не спрашивали. Она просто будет лежать тут, на удобном диване, в тепле, и медленно умирать, так будет лучше для всех.

– На–ка, выпей, – мужчина насильно приподнял безвольную девушку, поднес к ее губам бокал с янтарной жидкостью с ароматом шоколада. – Давай, давай, полегчает.

Сопротивляться Лина не могла, разжала губы, горючая жидкость влилась в рот, обожгла слизистую, гортань, потекла по пищеводу ниже. Сразу было остро и горячо, а спустя несколько секунд по телу разлилось тепло, в голове посветлело.

– Ну вот, молодец. А теперь рассказывай, что с тобой случилось, какого хрена ты подожгла мой ресторан? Тебя подослали конкуренты?

– Я не знаю ваших конкурентов. И против вашего ресторана я ничего против не имею. Просто… я очень плохой человек, – с горечью произнесла Лина. – Скажите, сколько я вам должна, я напишу расписку, что все отдам… когда–нибудь… И пойду домой.

Хотя как она доберется до дома – загадка. Тело словно парализованное. Еще и платье под одеялом мокрое.

– Плохой человек никогда не признается, что он плохой, – усмехнулся мужчина. – Давай знакомиться, вредительница. Меня зовут Руслан.

– Полина. Я… очень сильно навредила, да?

– Прилично. Расскажешь, что с тобой приключилось, как ты докатилась до такого состояния, так и быть – прощу долг.

Шантаж.

Как она устала от людей, которые используют ее, как им вздумается.

Но что она теряет? Денег нет. Репутацию? Так ее тоже нет. А поделиться с незнакомым человеком – может даже к лучшему. Проговорить проблему иногда полезно вслух, чтобы найти выход из тупика. Хотя вот Гале она рассказывала, но не помогло, выход она не нашла, а теперь ее курортная история дополнилась такими подробностями, что впору сойти с ума.

Вот только зачем этот человек требует от нее исповеди?

– Коллекционируете истории несчастных людей?

– В точку, – усмехнулся Руслан. – Выйду на пенсию, буду писать романы.

Он налил еще жидкости, Лина выпила. И… выложила ему все о себе. С самого начала. Упустив, пожалуй, только самые неприятные интимные подробности в курортной истории.

После длинного монолога в кабинете на несколько минут установилась тишина.

Руслан молчал, смотрел на девушку, вид которой был жалок: слипшиеся мокрые