Свет проклятых звёзд - Летопись Арды

погибая, и проваливаясь в бесконечный мрак, я буду знать, ради чего все это пережито! Мы — эльфы! И мы знаем, что такое самопожертвование во имя тех, кого любим!» Я помню его слова, мне часто снится палуба и отец, говорящий о борьбе. И я не понимаю, почему мне отказали в возможности отомстить? Ты ведь осознаёшь, Сулион — вражду между Таргелионом и Оссириандом не закончить одним днём. Мы встанем лагерем надолго! На годы, дюжины лет! А в это время на севере начнут бить морготовских тварей. Почему не я? Неужели… Неужели, Сулион, мой отец не заслужил отмщение? Неужели брат погиб недостойно?

Всадники проскакали вперёд, запели трубы и рога.

— Смотрите, кто приехал! — появились из небольшой рощи воины в чёрно-алом со звёздами на латах. — Линдиро! Сколько лет! Ребята! Какая встреча!

Верные Маэдроса и Карантира принялись радостно обниматься.

— С таким караулом нам точно скучно не будет! Добро пожаловать в самое богатое королевство Белерианда, братья-Нолдор!

***

Полученные и пока не отправленные письма завалили стол.

«Брат мой, — гласило письмо от Линдиэль, — подумай, действительно ли тебе необходимо противостояние с Голодрим? Я знаю, ты пошёл на конфликт ради нашего владыки Элу Тингола, но сам король никак не поощряет тебя. Если владыка Элу Тингол не присылает своих воинов, не помогает вооружением и другими необходимыми ресурсами для армии, почему ты должен действовать в его интересах, вредящих тебе? Этого ли хочет от нас Вала Улмо, брат?»

Каленовэ понимал истинные мотивы сестры, видел — отец не пытается смирить дочь, позволяя ей пробовать влиять на историю Белерианда, и лишь беспомощно вздыхал: даже если Тингол неправ, его поддерживает супруга-Майэ. Что можно противопоставить силе Айну? Пожалуй, стоит написать в ответ, что появившиеся на границе с Таргелионом воины с алыми знамёнами хорошо помогли, привезя с собой не только оружие и стройматериалы для укрепления рубежа, но и неприхотливые саженцы, чернозём и удобрения, чтобы вырастить на равнине собственный лес. Любые стычки пресекаются сразу же, как только возникают, что означает отсутствие смысла в попытках повлиять на ситуацию, ведь это может нарушить хрупкое удобное равновесие.

Конечно, лорд понимал: если случится что-то непредвиденное, Нолдор, разумеется, объединятся с Нолдор, а убийцы не могут быть друзьями своим жертвам, но это совсем необязательно сообщать чересчур инициативной сестре.

— Господин Каленовэ! — вбежал к лорду разведчик, не потрудившийся снять с себя маскировочные веточки. — На севере большой пожар! — Увидев взгляд сына Кирдана, воин, тяжело дыша, улыбнулся. — Увы, нет, горит не дворец Карантира. Дым поднимается за его владениями. Словно охвачен огнём целый город! Похоже, это снова Моргот! Выступим на север?

— Нет, — выдохнул Каленовэ, пряча задрожавшие руки. — Укрепляем наши рубежи. Разошлите гонцов, на северной границе соберите главные силы.

«Если я вышлю войско за свою территорию, Таргелион этим воспользуется, и я останусь без земель».

Вскочив из-за стола, оссириандский лорд бросился сообщать жене, что надо срочно уезжать всей семьёй на юг, к Дориату. Если пожар на севере — дело рук Моргота, надеяться на лучшее крайне неразумно.

Дагор Аглареб. Начало сражения

Провожая до городских ворот послов Белегоста, следовавших из Химринга через Поющую Долину в сторону дома, Аранаро удивлялся, что даже сейчас, на прощание, наугрим не задают неудобных вопросов о конфликтах между эльфами. Им это совсем неважно?

Посмотрев на флаги на сторожевых башнях — алые, с арфой на фоне восьмиконечной звезды, старший из наугрим с лёгкой насмешкой покачал головой:

— Твой король хочет пугать Моргота музыкой? Но, знаешь, вы молодцы, что сделали ворота, открывающиеся в сторону Зелёной Равнины, а не внутрь крепости. Натиск лучше сдержат в случае нападения. И всё же передай своему королю, когда он вернётся, что проще заплатить нам за помощь в укреплении стен, чем строить их заново после первого же набега с севера.

— У нас хлипкие стены? — с сомнением спросил Аранаро, поднимая глаза на красно-белые крепостные ворота с башнями, бойницами и проходом между рядами зубцов, достаточным, чтобы разъехались трое всадников.

— Нет, кхулум, они не хлипкие, — захохотал в бороду старик, — но, здесь всё слишком пафосное. Все эти белоснежные девы с арфами, полураздетые, на фоне красных арок с цветами, птицы, звёзды… Это ты, кхулум, смотришь на свою крепость и восхищаешься. А безмозглые рабы скота из-за гор, увидев такое, набросятся вдвойне яростно. Они зубами камень разгрызут и поимеют ваших мраморных дев, своими «копьями» проделав необходимые отверстия. Они будут бить ваши цветные окна и витражи с особой радостью, испражняясь изо всех дыр от счастья, видя, как шедевры превращаются в труху. Красота — для них вызов, понимаешь, кхулум? Живя по соседству с уродами, напоказ надо выставлять штыки с нанизанными головами их соплеменников, а не своё искусство.

— И чем мы тогда будем отличаться от этих… уродов?

— А что тебе важнее, — снова расхохотался гном, — показать всем, какой ты исключительный, или устрашить врага? Ладно, кхулум, нам пора в путь. Король Азагхал обязательно посетит ваши владения, как только завершит дела в Ногроде. Бывай!

Попрощавшись с послами, Аранаро дождался, когда закроют крепостные ворота, и пошёл по мощёной гранитом улице. Розовато-серые плиты, идеально подогнанные, складывались в цветочный узор, зелёные газоны усыпала золотая листва. Возвышающиеся с запада и востока горы закрывали Поющую Долину от холодных ветров, и здесь всё ещё было тепло и зелено.

Мимо с весёлыми криками пробежала играющая с собаками детвора, проехала почтовая карета. Кто-то ещё собирал последний урожай в своих садах, выращиваемый в основном на корм животным — здесь, на севере, фрукты и ягоды рождались мелковатые и несладкие, особенно в сравнении с привозимыми с юга плодами.

Выйдя на дворцовую площадь, где, как обычно, кипела жизнь, Аранаро свернул к реке. Прибрежная скала, искристо-серая, струилась малыми и большими водопадами, хорошо маскирующими пещеры. Гора была военной крепостью.

Обернувшись на пустующий дворец короля Маглора, в начале лета уехавшего к брату в Химринг, вспомнив слова посла Белегоста о скульптурах и окнах, Аранаро помахал рукой знакомым воинам у ворот и пошёл к водопадам. Гости уехали, пора продолжать разведку.

***

В предрассветной холодной дымке, оседающей инеем на желтеющую траву, неожиданно растаяли все звуки жизни. Тишина задрожала, зазвенела, и вдруг наполнилась нарастающей какофонией криков, хохота, ругани, лязга металла и топота.

Наблюдая за