Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур

— Шац, я придумаю что-нибудь. Ты мне только его контакт оставь. Я вытащу его из этого состояния. Обещаю! — ответил Боря и тут же добавил. — Ты Вике только позвони. Она так твоего звонка ждёт. Ты нужен ей, как отец. Понимаешь?

Теперь вздохнул уже Шац и добавил:

— А ты прав. Закинь мне номер сюда. Короче, сейчас пару звонков сделаю, а как новый телефон себе добуду, этот Стасяну оставлю. А ты хоть фотки ему кидай обнажённых старушек, хоть про рост ВВП в этом году всё рассказывай, но главное, чтобы в Новосибирском аэропорту нас уже обоих адекватных встречал. Сейчас в Ростов переведёмся, потом через Москву или Питер пройдём, подлечимся, восстановимся, а потом уже — домой. Понял меня, Боря?

— Да понял, Шац, — изрядно повеселел Глобальный. — Какие вопросы? Сделаю!

Вроде простонародное ляпнул, а собеседник за чистую монету принял.

— Как там Боцман? Лапоть?

— В душе не… знаю, — признался Боря. — Я же гонял твой Урус продавать. Не до них было.

— А, Урус. Точно, — задумался Матвей и тут же спросил. — А зачем я его продавал?

— Не знаю, Шац. Тебе виднее. Ты же просил. Я сделал, — ответил Боря и немного разъяснил. — Я с Викой пару дней провёл, как с тобой созвонились. Отличная девчонка. Столько о тебе спрашивала. Так хочет тебя узнать.

«И инициативная», — проворчал внутренний голос.

— Слушай, молоток, что сделал и сделку провёл. Возьми там в плинтусах сколько надо. За суету, — сказал он и снова спросил. — Лопырёвой сейчас позвоню. А Князь там как? Бита? Не наседают?

— Так взорвали обоих, — напомнил Боря, уже и не помня, говорил он об этом или нет. — Слушай, а ты тоже память потерял?

— Я? — Шац даже задумался. — А хрен его знает. Вроде всё помню. Но что конкретно — выясню по ходу. Всё, Борь, давай там, не скучай. Ты прав… у меня же дочка есть. Надо осмыслить… Жду телефона!

— Ага.

Связь отключилась, словно Шац только сейчас вспомнил что-то важное. Боря тут же отправил контакт и на телефон ещё некоторое время смотрел, в себя приходя. Радость смешивалась с удивлением. Как сам про дочь не спросил? И почему Стасян ничего не помнит?

За этим состоянием его и застала Лида. Девушка присела за стол на один из двух оставшихся табуретов в своём лёгком халатике и сложив ногу на ногу, тоже вспомнила:

— Однажды в школе меня так тряхануло, что очнулась в морге. Среди ночи.

— В смысле?

— А вот так! Никакие стихи не помогли, — сказала она, глядя куда-то в сторону. — В школе же как? Прибежала медсестра, щупает пульс — нету. Вроде, не дышит. Вызвали скорую. Та всё подтвердила, сердце не бьётся. Ну меня на тот свет быстренько и спровадили. Заодно отцу позвонили.

«Может не стоит ей на сцену?» — тут же прикинул внутренний голос: «А то мало ли в каком морге потом окажется?»

— Что он ощутил в тот день, сказать сложно, — продолжила Лида. — Видимо, уже морально готовился посетить меня на следующий день, чтобы в лоб поцеловать на холодной полке. Но когда среди ночи ему вдруг позвонил охранник и сказал: «отмена, забирайте свою вопящую девчонку», он примчался в халате и тапочках, пробежав за раз семнадцать километров. И из морга меня на руках вынес. С тех пор от себя и не отпускал, считай. Вот такой у меня папка… А я его извращенцем при народе опозорила. Ну не дура, а? А где-то сейчас по сети могут гулять ролики с подписью «маньяк терроризирует девочку».

Она перевела взгляд на него, принявшись играть тапком кончиками пальчиков и добавила:

— Хорошо ещё, что меня официально мёртвой не объявили. А то доказывай потом всем, что жива-здорова. Но у тебя, я так понимаю, кто-то воскрес?

Боря кивнул и решительно набрал номер Йети. Объяснение уложилось в пару предложений, но ответная реплика была горяча. Борю тут же послали и пообещали

наказать за такие шутки.

— Евгений Васильевич, да какие шутки! Этим не шутят! — пропустил мимо ушей этот выпад Глобальный. — Он же мне как брат уже стал. Живой, говорю! Не помнит только ни хрена. Ни меня, ни вас, никого. Телефон сейчас вышлю, сами позвоните, убедитесь. И видео есть. С сегодняшней датой!

— Ну смотри, Борис. Если это какая-то шутка… — по строгому тону можно было точно сказать, что умрёт он в случае чего с первого удара.

— Батя, да живой он, — добавил хрипло Боря, вдруг безмерно устав. — А память вылечим. Я сам его привезу, как подлечится!

Тогда Йети сделал то, чего не позволял себе пятьдесят лет, ровно с 1972 года, когда генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и американский президент Ричард Никсон подписали в Москве документ под названием «Основы взаимоотношений СССР и США».

То есть — зарыдал.

Тогда лидеры сверхдержав официально заявляли, что в ядерный век нет альтернатив принципам мирного сосуществования, а интересы безопасности обеих стран основаны на принципах равенства. И все им поверили.

Ведь это означало ровно то, что теперь во всём мире будет мир. И так будет всегда, включая Луну, Марс и Дальний Космос. Но рыдал десятилетний широкоплечий пацан тогда не над осознанием глубокой подоплеки, а от батиного ремня, когда не смог с ходу прочитать эту статью без запинок. Ведь она была — о главном.

Однако, выплакав все слёзы, Евгений пообещал себе, что больше и слезинки не проронит. И слово своё держал, даже когда похоронку на среднего сына получил. А как узнал об обратном — сдержаться не смог. Прорвало.

Боря молча отключил связь, давая время человеку в себя прийти. Сердце всё-таки уже не молодое. Не хотелось бы следом на другие похороны приехать.

* * *

А где-то в медучреждении Донецка в этом время Шац вдруг посмотрел на телефон с присланным номером и понял, что не может позвонить дочери. Пальцы вроде готовы надавить на контакт, а не давят.

— Что за хрень? — спросил он глухо.

И сначала начальству позвонил, потом начал подтягивать связи по восстановлению прав воскресшего человека, потом организовал перевозку в центральный госпиталь Ростова для полноценной диагностики.

«А далее — кто знает?», — задумался Шац: «Может, Стасян ещё по пути всё вспомнит и прямым рейсом в Новосибирск рванём?»