Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Бессмертный полк» - Альманах Российский колокол

корабль

Взошел великий кормчий

И за собой народ позвал,

Чтоб в дом вернуться отчий.

И правды сей всесилием

Соединил любовию

Отторгнутых насилием,

К Небесному сословию.

Они велели нам хранить

Святую эту веру

И православию служить,

Святому правды делу.

О вера наша славная,

Великая, державная,

В ней сила духа главная,

О Вера Православная!

В ней сила духа главная,

Живите Православно.

Маци мая – Беларусь

Раніцай ўстану яще да світання,

Гоманам птушкі абудзяць мяне,

Зорка падміргне на развітанне,

Босым, бадзёрым пайду па расе.

Прыпеу:

Выйду прайсціся ў ружовым усходзе,

Краем радзімым якім ганаруся,

Бачыць як ходзіць у палей карагодзе,

Любая Маці мая Беларусь.

Прыпеў.

Складна ў сукенцы яна васільковой,

Ў жытнім палетку збірае махры,

Тут гаспадыняй снуе паспяховай,

Ў поле бульбяным згартае бурты.

Прыпеў

Вось заплятае ў палетку пшанічным,

Золатам косы трымая ў стагі,

Песня пальецца вадою крынічнай,

Сумам у небе гукнуць журавы.

Прыпеў.

Пойдзе далей пакланіцца магілам,

Тым дзе сыночкі у вайну поляглі,

Ціха подыдзе з малітваю-гімнам:

Вечная памяць, вам, дзеткі зямлі!

Прыпеў.

Повар

В одной обители святой,

На свете коих есть немало,

Трудился повар непростой:

В нем кровь восточная витала.

Приятен был для всех душой,

Готовил славно, пек хлеба,

Как он дружил с одной мукой —

Никто, наверно, никогда:

Блины, пирог и каравай,

Кулич пасхальный – все прилично,

Что хочешь, право, называй,

Без книги стряпал на «отлично».

Веселый был, шутить любил,

Поговорить без злобной речи,

И, словно овощи тушил, —

Он меру знал у жаркой печи.

Недавно вдруг оповестили,

Что нет его, лежит в земле

И в путь последний проводили,

Не сообщили только мне.

В отъезде был я далеко,

Он мне не родственник, конечно,

Но грустно стало все равно,

Душа ушла его навечно.

Поплелся в храм, поставил свечку

И панихиду заказал,

Присел на лавку у крылечка,

Беседы наши вспоминал.

Как мы сидели в этом месте,

Вели о жизни разговор

И обсуждали мира вести,

Злу выносили приговор.

Спросил его: откуда родом?

И к Богу как, скажи, пришел?

– Родился я и жил с народом,

Что с Моисеем перешел

Чрез дивное Чермное море,

Блуждая после сорок лет,

Смиряясь перед Богом в горе,

Стремясь вселиться в новый свет.

Я в Белоруссии родился

И перед самою войной

Нежданно вдруг осиротился,

Покинул сразу дом родной.

У тети дальней поселился

В селе под Минском небольшом,

С её семьёю сразу слился,

Учиться в школу там пошел.

Пришла война, а мне тринадцать,

Фашист повсюду и беда,

Ребят согнали нас пятнадцать

Копать у леса, как всегда.

Копать глубокую траншею,

Убитых после засыпать.

Ведут кого-то, я бледнею:

Евреев, смертушку вкушать.

Они в селе соседнем жили —

Общиной целой и раввин,

Поставили. Трясутся жилы.

Вдруг немец вышел к ним один.

И поманил раввина пальцем,

Промолвил: «Го-во-рит им слово!»

Всех осмотрел огнем-румянцем,

Конфеты дал девчушкам, мальцам

И позади раввина встал.

Я про учителя подумал,

Что в сердце он своем искал,

Что ценное возьмет оттуда

И слово, словно бриллиант,

Сверкнет бесценною строкою.

Но громом грянул арестант,

Блеснул, как молнией, стрелою:

– Друзья мои, отцы и братья!

Беда пришла к нам неспроста.

Из древности идет ненастье,

Идет от Божьего перста.

Что там когда-то наши предки

Распяли Божьего Христа,

Отсек за это наши ветки

Отец от Божьего ствола.

И пусть сегодня нашей кровью

Крестимся в Бога и Христа,

Прости же нас, прими с любовью

Ты наши души в Небеса.

Нажал курок стоявший сзади,

И резво пуля пронеслась,

Раввин упал, лишь кудрей пряди

Играли с ветром, не боясь.

А взгляд его унесся в дали,

В которых вечность отыскал,

Как будто там его встречали

И сам Господь пред ним предстал.

Свистели пули, плоть вздымая,

Взлетая, падали тела,

Собою яму заполняя.

Я в страхе закрывал глаза.

Уж сколько лет прошло оттоле,

Но не забыть мне ту войну.

И тех умерших поневоле,

Забыть раввина не могу.

Его своим считаю крестным,

Что, словом веры озаря,

Своим поступком судьбоносным

Он пробудил меня не зря.

Я убежал тогда в обитель

И, пребывая всю войну,

Трудился, будто как служитель,

Мне дали келию свою.

Конечно, сразу покрестился,

Писанье начал изучать,

Готовить там же научился,

Кадило в храме разжигать,

Столярничать, одежду шить,

Рубить дрова и не гордиться,

Немного даже пошутить —

Все в жизни может пригодиться.

Война закончилась однажды.

Влюбился в деву я одну,

Вкусив страданий сладкой жажды,

Увез ее в свою судьбу.

Детишки выросли давно

И разбрелись по белу свету;

Испивши