Традиции & Авангард. №3 (6) 2020 - Литературно-художественный журнал

щеке,

и не пустятся вспять стрелки всех циферблатов мира,

я запомнил количество вен на твоей руке,

перечёркнутых лезвием. Время – моя могила.

Мы останемся в вечности, выстрелив дробью дня.

Чтобы прошлого ждать, мне не хватит умом рехнуться.

Бесконечность не кончится, знаю. Но кончусь я,

потому что мне тяжко желать не с тобой проснуться,

потому что мне тяжко: мечтать не тебя найти,

парашют запасной (тот, который не смог раскрыться),

чтоб случайно пристёгнут не был на моей груди.

Уходи, исчезай, растворись, перестань мне сниться!

Это мокрое счастье. Забудь! И живи для него.

Только изредка в сеть «220» включай колонку,

чтоб тебе от меня не осталось уже ничего,

кроме голоса, мною записанного на плёнку.

* * *

Береги свои слёзы, фотки,

хрупкий мир в картонной коробке,

фразы, сказанные так робко,

ощущения, мысли, сны.

Будь собой. В этом ты прекрасна.

Ежесуточно, ежечасно

помни, будто бы безучастно,

запах глухонемой весны.

Не меняй никогда дорогу,

цвет волос и стремление к Богу.

И когда-нибудь на пороге

снова встретишь мечту свою.

И храни в сердце веру в чудо.

Я же мысленно рядом буду.

Я за всё тебя, жив покуда,

бесконечно благодарю.

* * *

В медпункте детской школы-интерната

в который раз кончаются бинты.

Кричат и матерятся адвокаты,

кидая конопатые понты.

Медсёстры утирают наши раны,

а к джинсам прилипает эта грязь.

За пазухой мы держим по капкану,

ехидно улыбаясь и смеясь.

Мы заново попали в эти сети.

Отлично! Замечательно! The best!

Мы в этом сне беспомощные дети,

а школа – наш загаженный подъезд.

Стучит его отравленное сердце,

першит и задыхается вконец.

И каждый день он открывает дверцу

для будущих отравленных сердец.

* * *

В тёмном, до боли знакомом подъезде

мы говорили с тобой о любви.

Точно на коммунистическом съезде,

ты мне с трибуны читала стихи.

А в подворотне с глазами из холода

next-поколение плавилось оловом.

Дети пинали дохлого голубя.

Как это здорово, как это здорово!

* * *

И поэтому улыбайся.

Будь бессовестно непохожей,

в рваных легинсах, с бледной кожей.

Будто всем на тебя плевать.

И поэтому просыпайся.

Меня, как и тебя, достало,

меж коленей сжав одеяло,

в одиночестве засыпать.

И поэтому раздевайся.

Ползи в ванну по коридору,

соскребай с зубов кальций с фтором,

вздор и глупость вчерашних фраз.

И поэтому напивайся.

Сердце стынет под синтепоном.

Смело прыгай в проём оконный.

Я так делал уже не раз.

И поэтому разрывайся.

Головастик орёт в кондоме,

словно в обледеневшем доме

разбиваются зеркала.

И поэтому не пытайся.

Грустный пастырь трясёт кадилом,

даже если ещё не родилась,

даже если уже умерла.

И поэтому улыбайся.

Ныне. Присно. Я заклинаю!

Та, которую я не знаю.

Та, что станет грехом моим.

И поэтому обнуляйся.

Капля крови из носа брызнет.

В следующей иль прошлой жизни

обязательно повторим!

Дневник нерожденного ребенка

Вечер, шестое июля.

Маму зовут Юля.

Дико сердца стучали —

так вот меня зачали.

Август, второе число.

Как всё же мне повезло!

Тут так тепло и свободно,

мама пьяна сегодня.

Вот и приходит осень,

папа узнал и бросил.

С мамой вдвоём остались,

органы сформировались.

Октябрь, двадцать восьмое.

Рад, что случилось со мною.

Звуки снаружи слышу,

свет белый скоро увижу.

Мама, всегда я с тобою!

Небо, оно голубое?

Первое ноября.

Мама убила меня.

Точность

Кровь, застывшая на ранах,

в небе рвётся птичий клин.

Протирая пыль в карманах,

ты заходишь в магазин.

Вид знакомой панорамы,

рана бешено зудит.

«Парень, сколько вешать в граммах?» —

добрый дядя говорит.

Будешь умирать заочно,

лишь останешься один.

Почему такая точность?

Просто это героин.

* * *

Когда устанешь плакать,

ты поймёшь,

что первый талый снег —

это отрыжка осени,

что кнопка REC

уже давно нажата.

Прижата к стенке,

дурака изображая,

кривые лица в лужах отражая,

болтается ноябрьская тишь.

Ты выбежишь на улицу и закричишь:

«Я слишком много вижу —

завяжите мне глаза!

Я слишком чутко слышу —

так заткните уши!

Я слишком рано понял,

что не против и не за!

Я слишком счастлив, люди,

плюньте же мне в душу!»

И все тебе в ответ заулыбаются,

к утру ты не оставишь и следов.

Протуберанцами опять харкается

больное солнце серых городов,

рисуя на обрывке фантика

из-под жевательных конфет

последние слова романтика:

«Меня здесь не было и нет…»

Валерия Макарова

Валерия Макарова родилась в Саранске. Окончила Литературный институт имени Горького (семинар А. Е. Рекемчука). Участница Форумов молодых писателей России и стран зарубежья. Победитель международного литературного конкурса «Славянское братство». Вошла в лонг-лист премии «Дебют» (2015). Основательница театра «Детское шампанское» (2017), актриса и сценарист.

Два рассказа

Дары и мощи

Русский рок ревёт на Чистых