На Харроу-Хилл - Джон Вердон

— Что же тут случилось?

— Точно сказать трудно из‑за травы, но по следам шин у въезда, видно: через проём в ограде прошли пять мотоциклистов, обогнули дом и открыли по нему огонь. Судя по примятой траве, обходили дом минимум три-четыре раза. Деревянную обшивку превратили в швейцарский сыр. Эти автоматы прошивали стены насквозь и разносили всё внутри к чертям.

Он взглянул на дом и заметил фигуру в комбинезоне, поливающую что-то из садового шланга через разбитое окно.

Барстоу проследила его взгляд:

— Сзади ещё один шланг, третий протянули внутрь. Вода из колодца. Цистерну сюда не затащишь, рядом нет пруда для забора. Единственная причина, почему всё не сгорело, — пожар начался с подветренной стороны. Начнись здесь — мгновенно охватило бы эту старую труху.

— Кто сообщил?

— Спроси Моргана. Насколько знаю, ему звонили два-три дальних соседа из этих лесов. По звуку это была война.

— Морган приезжал?

— С сержантом Вудом — тем, что с планшетом. Потом подтянул остальных. Плюс бригада скорой. Карету через ограду не протащили, Карсен и вторую девушку вынесли на носилках. Это было больше часа назад. Место для спасателей — паршивое.

— Где их нашли?

— Прятались в подвале. Раны серьезные. Но хотя бы, огонь не достал.

— Есть версия, что стало причиной возгорания?

— Полагала бы, что пули попали во что-то горючее в доме. Поговори с парнем из офиса шерифа — Дензилом Аткинсом. Он окружной эксперт по пожарам. Уверена, ему не терпится поделиться знаниями. — Она указала на двух людей в комбинезонах у обугленной стены. — Вон он, вносит пометки в планшет. И не спрашивай, назвали ли его в честь Дензела Вашингтона — болезненная тема.

— Он случайно не из твоих бывших студентов-криминалистов?

В её серых глазах мелькнула искорка:

— У вас талант к расследованию.

Один из техников Барстоу прошел мимо, глядя под ноги, и продолжил движение тем же спиральным маршрутом вокруг дома — точь-в-точь как Гурни обходил свой амбар.

— Что-нибудь ещё? — спросила Барстоу.

— Пять штук на последнем круге, — не останавливаясь, поднял он пакет с пятью гильзами.

— К концу ночи, может, дойдём до четырёхсот, — сказала она Гурни. — У вас, бывало, больше выстрелов на местах преступлений?

— Пару раз. Наркотические разборки. Дай банде «Узи» — и наступит «конец света». А у вас?

— Здесь — нет. Но в Кингстоне видала приличные фейерверки. Наркобанды вооружены на совесть.

— Пойду к Дензилу.

— До встречи, босс.

Гурни подошёл к молодому человеку с планшетом и представился.

— Знаю, кто вы, сэр. Офицер Аткинс, офис шерифа. Чем могу быть полезен? — Его тон был так же чёток и деловит, как короткая стрижка.

— Уже знаете, с чего начался пожар?

— Да, сэр. С достаточной степенью уверенности.

Фраза была из лексикона для дачи показаний. На миг Гурни подумал, нет ли в ней тени иронии, но юноша, похоже, был не склонен к иронии.

Аткинс указал на участок стены с частично выгоревшей обшивкой:

— Очаг возгорания находился у этой стены. На том, что осталось от стола, примерно в сорока сантиметрах от внутренней поверхности, лежит разбитая керосиновая лампа. Анализ нефтехимических остатков на месте показал: горел именно керосин, в количестве соответствующим ёмкости лампы. Пулевое отверстие в частично разрушенном корпусе лампы и в противоположной стене согласуется с траекторией пули, прилетевшей снаружи.

Гурни улыбнулся вниманию к деталям:

— Интерьер осмотрен весь?

— Да, сэр.

— Других очагов не нашли?

— Нет, сэр.

— И спасти дом помог ветер?

— Это и прорыв трубы на втором этаже. От жара лопнуло паяное соединение, вода разлилась по полу и просочилась сквозь стены, частично задушив пожар. Они отрезаны от электросети, но генератор работал, скважинный насос качал. Дойди огонь до главного выключателя — исход был бы иной. Люди недооценивают риски в подобных местах.

Гурни подумал о собственном уединённом доме:

— Видимо, такова цена уединения.

Аткинс покачал головой так, словно любой здравомыслящий взрослый понял бы: цена непомерна.

Поблагодарив, Гурни подошел к крыльцу с наветренной стороны, где не было лопнувшей трубы.

Входная дверь была распахнута; он вошёл в обшитое деревом фойе с ковровой лестницей на второй этаж. Запах дыма и мокрой золы тут был куда резче. Через окна лился яркий свет прожекторов, навешанных по периметру, подсвечивая висящую дымную взвесь.

Фотограф вёл объективом по стенам гостиной справа, задерживаясь у каждой россыпи пулевых отверстий.

Женщина в комбинезоне и перчатках, ножом и пинцетом, работала с отверстием в перилах лестницы. Он узнал в ней суровую патрульную, что находилась в доме Лоринды Рассел на следующее после убийства Ангуса утро. Очевидно, Барстоу привлекла её к масштабной работе по извлечению пуль.

Он наблюдал, как та вынула пулю, убрала её в промаркированный конверт, затем принялась за ещё одно отверстие — уже в проступи. Он предположил: задача — собрать максимум пуль как доказательства для будущих баллистических привязок к конкретному оружию, и чтобы оценить количество стволов, участвовавших в нападении.

— Чистые? — спросил он, имея в виду пригодность для баллистики.

— Да, сэр. Все калибра 7,62.

В её голосе сквозила военная выправка — ещё один штрих к прежнему выводу: она из тех офицеров, кто пришёл в полицию из армии, найдя комфорт в мире правил, субординации и надёжной работы.

Он поднялся на широкую площадку с мокрым ковром и пятью проёмами в три частично разрушенные спальни, ванную и на закрытую лестницу на третий этаж. Решив сперва глянуть чердак, обнаружил там лишь большой недостроенный пустой этаж. Свет с улицы был слабее, но хватало, чтобы увидеть лишь тончайшее кружево паутины.

Вернувшись на второй, он час осматривал спальни и ванную. Первую занимал Билли Тейт — или, по крайней мере, человек, обожавший серые худи и чёрные джинсы. Там царил беспорядок, знакомый ему по подростковым годам собственного сына: носки, бельё, футболки на полу; один кроссовок на стуле, второй под ним; выдвинутый ящик стола; лампа с перекошенным абажуром; фантики от жвачки на ковре.

На одной стене — плакат хэви-метал группы. На другой — несколько женских фото формата 20 на 25 сантиметров, «Ню». Присмотревшись, Гурни узнал черноволосую красавицу с тремя серебряными шипами в нижней губе — ту, с которой вчера говорил у проёма в ограде.

«С любовью моему Билли, навсегда. Селена», — было выведено девичьим почерком под одной из фотографий.

На тумбочке у не застеленной кровати лежал