5. Акбар Наме. Том 5 - Абу-л Фазл Аллами

на высоте. Махдум-ал-мулк написал злобный памфлет против шейха Абд-ун-Наби, садра империи, а последний ответил на оскорбление тем же, назвав Махдума глупцом, и проклял его. Абу-л Фазл, которого Акбар с самого начала назначил руководителем партии, разжигал ссоры, искусно переводя диспуты с одной темы на другую, и, наконец, убедил императора, что подданный должен смотреть на царя не только как на светского, но и духовного руководителя. Распространение этого нового учения обеспечило успех в судьбе Абу-л Фазла. Оба, Акбар и он, были верны учению до конца своих жизней. Но новые идеи вызвали оппозицию в исламе, закон в котором стоит выше любого царя, такое устройство мы называем невозможным, и хотя своевольные правители, такие как Ала -ад-дин Хилджи, раньше пытались ввести закон целесообразности (маслахат-и вакт) над законом Корана, им никогда не удавалось отделить религию от закона или сделать администрацию империи независимой от мулл. Когда Абу-л Фазл четырьмя годами позже, в 986 Г.Х. [1578 Г.], ПОДНЯЛ этот вопрос на вечерних четверговых дискуссиях, то вызвал настоящий ураган; и пока велись диспуты мучительные, какими они были до сих пор, находился один вопрос, связанный с жизнью Пророка, или сектантскими разногласиями, и они сосредотачивались на принципах ислама. 14 только сейчас сунниты при Дворе увидели, какой большой за последние четыре года стала брешь, этот «крепкий и ясный закон и прекрасная вера разрушились», и Акбар уверовал, чт'о есть здравомыслящие во всех религиях и воздержанные мыслители и люди, наделённые чудодейственной силой среди всех наций. Ислам, по его мнению, не обладал совершенством по сравнению с другими видами почитания. Группа учёных, видя, что их официальное положение в опасности, теперь показали готовность уступить, но было уже поздно. Они даже подписали замечательный документ, который шейх Мубарак в содружестве с сыновьями составил, — уникальный документ во всей истории ислама. Бадауни, к счастью, сохранил полную копию его.

Император был официально признан справедливым правителем и в качестве такого возведён в звание муджтахида, то есть непогрешимого авторитета во всех делах, касающихся ислама. Таким образом, ум справедливого правителя стал единственным источником законодательства, и вся масса учёных и юристов ограничила себя в религиозных делах следованием декретам Акбара.

Шейх Абд-ун-Наби и Махдум-ал-мулк, конечно, подписали этот документ против своей воли, но подпись их стояла, в то время как шейх Мубарак добавил к подписи слова о том, что он охотно подписал своё имя и несколько .лет ждал реализации этого прогрессивного действия.

«Документ, — говорит Абу-л Фазл в «Акбар-наме», — принёс превосходные результаты: (!) Двор стал местом собраний мудрецов и учёных всех верований; хорошие учения всех религиозных систем были признаны, а их изъяны не позволяли скрывать их хорошие черты; (2) установилась полная терпимость (сулх-е кул, или мир со всеми); (3) а упрямые и зломыслящие были покрыты позором, выставлены на осмеяние и попали в немилость Его Величества: и таким образом поставлены у позорного столба немилости. Копия документа, который был передан императору, осталась у шейха Мубарака, написанная им от руки, с проставленной датой «раджаб 987 г.х.» (сентябрь, 1579 г.)

Несколько недель спустя шейх Абд-ун-Наби и Махдум-ал-мулк были отосланы в Мекку. Шейх Мубарак и его сыновья торжествовали победу над недругами. Каким великодушным был Абу-л Фазл, можно видеть из манеры, в которой он заносит в хронику «Акбар-наме» изгнание этих людей. Ни одного предложения, ни одного слова, указывающих на его личные обиды против любого из них, хотя те преследовали их, пытались убить отца и разрушить его семью; этот рассказ протекает спокойно и достоин государственного деятеля, оправдывает высокую похвалу, которой историки удостоили его характер: «ни оскорблений, ни грубых слов никогда не обнаруживали в его семье».

Диспуты закончились (1579 г.), Файзи и Абу-л Фазл удостоились прочной дружбы императора. Доверие, которым проникся Акбар к Файзи, лучше всего доказывает его назначение в тот же год воспитателем к принцу Мураду, а так как оба брата вступили в армию, тогда единственную службу, и получили мансабы, или полномочия, их занятость в разных министерствах давала им возможность получать новые отличия. Удостоившись личной дружбы Акбара, оба оставались при Дворе в Фатхпур Сикри или сопровождали императора в его походах. Два года спустя Файзи назначили садром в Агру, Калпи и Калинд-жар, где в его компетенцию входило добиваться сведений о свободной от налога недвижимости (суюргалах), которые в результате обманной практики части государственных чиновников и жадности самих владельцев столь возросли, что это привело к серьёзному уменьшению земельного дохода. А Абу-л Фазл в начале 1585 г. был произведён в мансаб хазари, или на пост командира 1 000 всадников, а в следующем году назначен диваном в провинцию Дели. Чин Файзи был намного ниже — командир только четырёх сотен. Но он и не заботился о дальнейшем продвижении. Посвятив себя Музе, нашёл удовлетворение в назначении его придворным поэтом — такого высокого звания Акбар удостоил его в конце 1588 г. Хотя император не уделял много внимания поэзии, его оценка гения Файзи была справедливой, ибо после Амира Хусрава Дехлеви не было выше поэта, чем Файзи в мусульманской Индии.

В конце 1589 г. Абу-л Фазл потерял мать, памяти которой посвятил страницу в «Акбар -наме». Император, чтобы утешить его, нанёс ему визит и

сказал следующее: «Если бы люди в этом мире жили вечно и умирали только однажды, добрым друзьям не надо было бы направлять свои сердца к Богу и вверяться Ему и Его Воле, но никто не живёт долго в караван-сарае мира, и страдающий сделает хорошо, если примет утешение».

Акбар основал новую религию дин-и илахи, или Божественную Веру, главная черта которой, в соответствии с документом шейха Мубарака, упомянутым выше, заключалась в вере в одного Бога и Акбара как Его наместника (халифу) на земле. Исламские молебны отменили при Дворе, и поклонение избранных стало базироваться на парсийских [зороастрийских] и частично на церемониях индусов. Новая эпоха (тарих-и илахи), введённая во всех правительственных протоколах, как и праздники, соблюдаемые императором, были полностью зороастрийскими. Мусульманские вельможи при Дворе выказывали противодействие, но небольшое; они с тревогой смотрели за продви

жением придворных-индусов, чем на религиозные новации Акбара, которые поразили их, и только. Но их чувства против Абу-л Фазла были более заметны, и они часто советовали императору послать его в Дакхин, надеясь, что плохое управление во время войны или в администрации уменьшит его влияние при Дворе. Принц Салим (Джахангир) также принадлежал к недовольным, и его нелюбовь к Абу-л Фазлу, как мы увидим ниже, так глубоко