Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

их получить. Поэтому многие успели снять старые, но остались без новых и вступили в бой без знаков различия [219, Fr. 191]. В иных случаях пленные ссылались на какой-то особый приказ, в соответствии с которым в случае окружения знаки различия разрешалось снимать [120, Fr. 102].

Сами командиры и политработники объясняли свои действия страхом перед неизбежными пытками и расстрелом в плену. Именно это заставляло их выдавать себя за рядовых красноармейцев. Однако, как выяснилось, существовал еще и страх перед бывшими собственными подчиненными. Работники отдела Ic 9-й полевой армии в начале августа 1941 г. зафиксировали обращения командного состава РККА с просьбой не направлять их после допроса в общий лагерь с красноармейцами, т. к. «они опасаются, что ночью будут убиты русскими рядовыми» [98, Fr. 870].

В этой связи отдел Iс 52-й пехотной дивизии докладывал, что по наблюдениям охраны вблизи от лагерей военнопленных находят много шинелей, который ранее принадлежали комиссарам и командирам. Следовательно, последние находятся среди рядовых пленных, скрывая свои звания и должности. Комиссары стараются укрыться среди военнослужащих чужих полков. По предположениям немцев, это происходит вследствие того, что в ходе боев комиссары убили много красноармейцев, видимо, не желавших воевать. Те, в свою очередь, затаили на комиссаров злобу и готовы их выдать. Поэтому, считали немецкие офицеры, необходимо разбить военнопленных по своим полкам и таким способом выявить всех укрывавшихся в общей массе комиссаров [35, Fr. 721, 731; 103, Fr. 573].

Не стоит забывать, что в начале войны приходилось отступать по недавно вошедшим в состав СССР Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтике. Население этих областей нередко относилось враждебно к бойцам Красной Армии, а к командирам и политработникам и подавно. Эти обстоятельства также заставляли последних одеваться рядовыми или гражданскими.

Некоторые командиры и политработники отрицали свою причастность к переодеванию, перекладывая ответственность на неизвестных «доброжелателей». Так, бригадный комиссар И. П. Куликов и генерал П. В. Сысоев, получив в бою контузию и оказавшись на некоторое время в бессознательном состоянии, очнувшись, вдруг обнаружили себя одетыми в красноармейскую форму. Подумав, они приходили к выводу, что это сделали неизвестные советские бойцы, чтобы скрыть от немцев их звание.

Свое объяснение многочисленным подобным фактам дал Е. А. Долматовский, начавший войну на Юго-Западном фронте в качестве корреспондента, сам попавший в плен и бежавший оттуда в августе 1941 г. «Старались затеряться и скрыться в толпе командиры высокого ранга, с презрением отвергая преимущества, которые им сулили палачи. Не трусость руководила их поступками: они не желали доставлять радость врагу – еще один командир полка или дивизии схвачен. Это было еще и формой подготовки к побегу, а побег командиру куда трудней осуществить, чем рядовому. Скрывались комиссары и политруки, чтоб не отдать свои жизни так дешево и сразу» [319, с. 213]. Что ж, и такое также имело место.

Однако не все отказывались от преимуществ, предоставляемым им званием или должностью. Так, начальник артиллерии 139-й дивизии полковник А. П. Трофимов попал в плен в красноармейском обмундировании при прорыве 8 августа 1941 года. Некоторое время он находился у Уманском лагере, на тех же правах, что и его рядовые бойцы, т. е. голодал. Однажды с ним повстречался бывший помощник начальника политотдела по комсомолу М. А. Патронников, который так запомнил полковника: «он был худой, обросший, лицо заострилось, нос стал длинный, глаза воспалены, под глазами большие черные круги. На нем была солдатская грязная шинель, побелевшие от росы сапоги. Внешне он больше походил на ездового, чем на полковника. Увидев меня, он сказал: “Все. Больше так не могу. Пойду и скажу, что я полковник. Есть же где-то в лагере отдельное место для комсостава? Говорят, и баланду там дают. Вам тоже следовало бы пойти в офицерский лагерь, иначе дойдете”. Я ответил полковнику, что мне с ним не по пути» [296, Л. 160]. Полковник А. П. Трофимов благополучно пережил плен и после войны вернулся на Родину.

То, как следовало бы относиться к переодеванию командиров в форму рядовых продемонстрировали авторы книги о генерале Г. И. Тхоре, вложив эти слова в уста своего главного героя. Тот, якобы, ответил на подобное предложение капитана Н. В. Чернова следующим образом:

« – А вы можете переодеться в генеральскую форму, – спросил Чернова Тхор. И, не получив ответа, строго сказал: – Военнослужащий Красной Армии обязан носить положенную ему форму и в соответствии с его званием в любой обстановке» [342, с. 110]. Хорошие, правильные слова, жаль только, что сам генерал им не последовал. По немецким сведениям, Г. И. Тхор был взят в плен как раз в гражданской одежде. Из сказанного можно сделать вывод, что переодевание со стороны многих командиров и красноармейцев было не только отражением степени их деморализации, но и попыткой таким способом избежать пленения, перейти линию фронта и продолжить борьбу.

Немцы обратили внимание еще не одну особенность поведения комначсостава РККА в начале войны – на имевшие место случаи, когда старшие и высшие командиры бросали своих подчиненных на произвол судьбы, стараясь спасти в первую очередь самих себя. Уже 1 июля разведывательный отдел 2-й танковой армии противника зафиксировал в отчете, что «повсюду пленные дают показания, что их офицеры их бросают (verlassen), в особенности высший командный состав. Они собираются позади отдельных или маленьких групп танков и пытаются прорваться вместе с ними на восток» [180, Fr. 104].

Исследователи, занимавшиеся изучением личности и деятельности генерала А. А. Власова, обратили внимание, что из обоих окружений – Киевского и Волховского, – он выходил в сопровождении женщин. Этому факту попытались придать какую-то особенную, негативно характеризующую командарма окраску.

Пленный полковник-артиллерист на аэродроме г. Сталино, 1942 год

Даже не имея перед собой полной картины, можно сказать, что генерал А. А. Власов не был единственным или исключительным в этом отношении. Из окружения вместе с представителями женского пола выбирались генералы П. С. Иванов, Г. И. Тхор (с дочерьми), генералы Д. Е. Закутный, С. Е. Данилов, С. Я. Огурцов и П. Д. Артеменко, полковники В. А. Хлебцев и М. Г. Кириллов (с медсестрами), А. М. Гогоберидзе и Н. И. Васильев (с женами). Наконец, есть фотография некоего полковника артиллерии, которого немцы отправляют с аэродрома в г. Сталино в сопровождении женщины-военнослужащей. И вряд ли этот список полон.

Один случай, когда генералу назначили в качестве сопровождающей женщину-медсестру мы можем привести в качестве примера. Речь идет о начальнике связи 2-й Ударной армии генерале А. В. Афанасьеве. «Бродя по лесу, от истощения Афанасьев