Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию - Валерий Евгеньевич Шамбаров

быструю. И в 1382 году налетел внезапно. Когда Дмитрий Донской узнал, стал скликать войска. Но… ещё слишком свежей была память о жесточайшей Куликовской битве. Сколько народу погибло, сколько было переранено. И вдруг – предстояло то же самое! Даже самые смелые и боевые содрогнулись. Искали причины – а может, как-нибудь без меня? Воинов сходилось слишком мало. Тогда государь приказал всем укрываться по крепостям, Москве готовиться к обороне. Брата Владимира послал в Волоколамск, собирать подкрепления из западных областей. Сам поехал в Кострому, созывать полки из северных городов.

Взять каменные стены Кремля было трудно, даже Ольгерд не сумел. Впервые на Руси по атакующим татарам шарахнули пушки – захваченные в Булгарии «тюфяки». Но без князя порядка в городе не стало. Жители вооружились, хвастались, выпивали для храбрости. Два штурма отбили – и совсем зазнались, праздновали победу. А на переговоры приехали нижегородские князья Василий Кирдяпа и Семён. Объявили: – хан воюет не с вами, а только с князем Дмитрием. Москвичей он карать не будет, даже выкуп с города не требует. Он только просит, чтобы ему поклонились, встретили с почестями, впустили его посмотреть Москву. Кирдяпа с Семёном на виду у защитников поклялись и поцеловали крест, что татары никому не причинят зла.

Конечно, москвичам следовало задуматься – как же можно отделять себя от государя? Дескать, Дмитрий Донской – одно, а мы – другое. Как можно мириться с ханом без ведома великого князя? Это же предательство получалось. Следовало задуматься и о другом – можно ли верить князьям, если они перешли на сторону врагов? Нет, не задумались. Головы болели от пьянок. И так не хотелось снова напрягаться, драться под татарскими стрелами. Ополченцы обрадовались, зашумели – да, надо мириться! Открыли ворота. И попались. Ордынцы устроили чудовищную резню. Перебили 24 тысячи человек, ещё неизвестное количество угнали в плен. Москву сожгли, за ней Переславль-Залесский, Юрьев, Владимир, Звенигород, Можайск, Коломну. Дмитрий Донской войска всё-таки собрал, но застал на месте столицы дымящиеся развалины.

Предатели, Борис Городецкий, Кирдяпа и Семён, уже подлизывались при дворе Тохтамыша. Ждали, как их наградят. И тверской князь Михаил сразу отбросил договор с Дмитрием Донским. Помчался в Сарай. Загорелся получить ярлык великого князя. О беде услышали новгородские бояре, и тоже возбудились. Москве конец, вот и хватит ей подчиняться! Нет, эти делишки не выгорели. Умные советники в Сарае подсказали хану: дань с Руси сумеет собрать только московский государь. Кто станет слушаться тверского смутьяна или нижегородских князей? Да и сам Тохтамыш видел их, как облупленных. Такие и дальше будут подлизываться. Они не получили ничего.

Для хана-то было главное, чтобы Русь подчинялась, дань платила. Он объявил, что всего лишь «поустрашил» Дмитрия. А теперь милует. Выдал ему ярлык великого князя. Даже согласился, пусть престол великого князя передаётся по наследству московским государям. Но стоила «ханская милость» очень дорого. От Дмитрия Донского потребовали платить большую дань – такую же, как раньше, до «замятни» в Орде. Ещё и долги насчитали за те годы, когда не платили.

Ну и что оставалось делать великому князю? Москву и другие города сожгли. Вздумаешь противиться, – Русь снова погромят. И ярлык великого князя Тохтамыш запросто передаст тверскому или нижегородским князьям, опять начнётся междоусобица. Пришлось покориться. Собирать с разорённой страны обозы с данью. А чтобы московский государь оставался послушным, Тохтамыш оставил в Орде заложником его старшего сына Василия.

Вот так получилось, что Русь после победы над Мамаем чуть не освободилась – и всё-таки не смогла. Потому что ещё не преодолела старых грехов и болезней. Ещё не все княжества и области осознали, что нужно быть вместе. Рязань, Тверь, Новгород враждовали с Москвой, норовили быть по отдельности. Среди князей нашлись изменники, думавшие только о собственных выгодах. И многие воеводы, воины после Куликовской битвы оказались не готовы снова встать насмерть. И москвичи в осаде не выдержали, отреклись от собственного государя, согласились мириться отдельно от него. Проверил Бог – и оказалось, ещё не заслужила Русь свободу.

Святой Сергий Радонежский

Святой митрополит Алексий и юный князь Дмитрий

Дмитрий Донской и его воины перед Куликовской битвой. Художник А. Бубнов

Хан Тохтамыш осаждает Москву

Глава 3

Почему Московскую Русь назвали Святой?

Дмитрий Донской встречает сына Василия, сбежавшего от хана

Нет, всё-таки не напрасно сражались Дмитрий Донской и его герои на Куликовом поле. Общий подвиг сплотил большинство русских людей. Пробудил желание и дальше быть вместе. И привыкали, что настоящий государь в Москве. Только он может возглавить всю Русь. Некоторые княжества – Мещёрское, Муромское, Тарусское, – вообще захотели присоединиться к Московскому. Другие, правда, ещё цеплялись за свою самостоятельность. Рязанский князь Олег с давних пор считал москвичей врагами. Задирался, нападал – хотя и в ответ получал удары московских дружин. Но сколько же могло так продолжаться? Дмитрий Донской попросил помочь Сергия Радонежского. Авторитет у него был огромным, уже вся Русь знала, что это великий святой. Батюшка Сергий не отказался, поехал в Рязань.

Князь Олег опешил и растерялся – к нему прибыл человек, связанный с Самим Господом! Как будто посланник от Бога! А батюшка Сергий не ругал его, не воспитывал. Просто сел побеседовать с князем о мире, о любви, о христианской пользе для души. И случилось чудо. Ничем не прошибить было упрямого Олега. Ни военными ударами, ни поражениями. Но тихие и спокойные слова святого вразумили его. Он устыдился собственной вражды. Открылись глаза, в чём он ошибался. Олег согласился заключить с Дмитрием Ивановичем не просто мир, а вечный мир и любовь на будущие времена! А чтобы мир и любовь были более прочными, сын Олега Фёдор женился на дочке Дмитрия Донского Софье. Победителями в давних войнах оказались… все. И рязанцы, и москвичи победили собственную гордость, честолюбие, старые счёты. Увидели друг в друге своих, русских, стали сближаться между собой.

А Новгород по-прежнему ерепенился. Отказывался подчиняться московскому государю, платить ему подати. Вместо этого вдруг выбрал себе литовского князя. Дмитрий Иванович и их пытался уговорить мирно. Просил, предупреждал. Но «золотые пояса», наоборот, только наглели. Если великий князь уговаривает, значит, и вправду обессилел! Чего его бояться? Однако терпение Дмитрия Донского было не бесконечным. В 1386 году он призвал на Новгород всю Русь. Откликнулись дружно.