Берлинский дневник, 1940–1945 - Мария Илларионовна Васильчикова

Домой пришла смертельно усталая.

Понедельник, 25 марта. Была свободна целый день. Ездили с Татьяной в Потсдам. Погода была чудесная. Я ни разу там раньше не бывала — прелестный гарнизонный городок, полный очарования, которого Берлин совершенно лишен. Вернулись в Берлин как раз к началу концерта русских белых «черноморских» казаков[71]. Огромный успех. Немцы такое любят[72].

Вторник, 26 марта. Обедала с Катей Клейнмихель. Она бывает очень остроумной; хорошо, что мы вместе работаем. На улице и в ресторанах мы обычно говорим по-английски, но никто не возражает[73].

Четверг, 28 марта. Пришло письмо из Рима: Мамá и Джорджи благополучно добрались, если не считать того, что в Венеции их обокрали. Пропали многие произведения искусства, сохранившиеся у Мамá еще с российских времен, эмалевые рамки работы Фаберже и т. п., а у Джорджи украли чемодан со всем его небогатым гардеробом, вместо него обнаружился чей-то чужой чемодан без гардероба. У них постоянно какие-то приключения.

Пятница, 29 марта. Ужин у Шаумбург-Липпе[74] в Кладове[75]. Гостей было немного. После ужина у камина принц Август-Вильгельм Прусский[76] (четвертый сын бывшего кайзера — сейчас ему за шестьдесят) рассказывал много забавного о прежних временах.

Воскресенье, 31 марта. Ужин в ресторане «Рома» с друзьями. Итальянские рестораны сейчас очень популярны: в них подаются очень питательные макаронные блюда, на которые не требуются продовольственные карточки.

Понедельник, 1 апреля. Мой выходной день. Ходила по магазинам. «Ходить по магазинам» теперь означает главным образом покупать продовольствие. Все продается по карточкам, и на это уходит много времени, так как в большинстве магазинов длинные очереди. Вечером ужинали с Татьяной у Ханса фон Флотова[77]. Как владелец фабрики, работающей на оборону, Ханс еще не призван.

Вторник, 2 апреля. Была в кино с Марио Гаспери[78], итальянским военно-воздушным атташе, а потом в ресторане «Рома». У него новый «фиат» размером с радиоприемник, называется «Тополино»[79]. Странное ощущение — снова ехать на автомобиле.

Среда, 3 апреля. Пошла на работу только в десять часов. Работа становится несколько менее напряженной, так как теперь смены у нас короче. Сегодня мне впервые поручили самостоятельный перевод, наверное, потому, что начальник в отпуске. Тема была экономическая. Утренняя смена состоит из Кати Клейнмихель, меня и одного молодого человека из АА. Он славный, но плохо говорит по-английски, так что он полностью от нас зависит. Он это знает, держится с нами соответственно, и мы живем в согласии. Благодаря этому я все яснее понимаю, как тяжело работать с этими Э. Слышала, что герр Э. хочет, чтобы я стала его личной секретаршей, так как по возвращении из отпуска он станет главным редактором новостей. Я лучше уволюсь!

Четверг, 4 апреля. Ежедневно мы получаем записанные слово в слово тексты последних известий Би-би-си и других иностранных радиопередач. Все они с грифом streng geheim [совершенно секретно], причем цвет бумаги определяется степенью «секретности», самый секретный — розовый. Читать это весьма интересно. В Германии никому не полагается знать о происходящих в остальном мире событиях, помимо того, что сообщается в ежедневных газетах, а это немного. Наше ДД — одно из исключений. Сегодня наш коллега из Министерства иностранных дел появился после обеда бледный от страха. Оказалось, что он забыл один из этих томиков в ресторане. Это серьезнейшее преступление, и ему уже видится смертная казнь — посредством секиры (последнее изобретение наших правителей!). Он умчался к себе в министерство «сознаваться».

Общепринятым способом казни в нацистской Германии было обезглавливание посредством миниатюрной гильотины[80]. Однако для некоторых случаев (например, в случае государственной измены) по приказу Гитлера предусматривалось применение средневековой секиры[81].

Вторник, 9 апреля. Сегодня немецкие войска оккупировали Данию и вторглись в Норвегию. Из-за этого мы работали как проклятые, поскольку все эти «сюрпризы» должны оправдываться в глазах мировой общественности и происходит круговой обмен меморандумами относительно того, как лучше это сделать. Я пришла домой вся в жару. Звонил Марио Гаспери; он только что вернулся с линии Зигфрида, которую инспектировал вместе с другими военными атташе.

Завоевание Дании и Норвегии, да и вообще война на Западе, не входило в первоначальные планы Гитлера. Но для Германии было жизненно важным свободное поступление шведской железной руды, которую доставляли через северо-норвежский порт Нарвик; кроме того, после вступления союзников в войну Германии нужен был контроль над этими двумя странами, чтобы открыть Атлантический океан для немецкого флота и чтобы предотвратить экономическую блокаду со стороны союзников по образцу той, которая задушила Германию в Первую мировую войну.

Именно поэтому начиная с осени 1939 г. в лагере союзников много поговаривали о возможности превентивного вторжения в Скандинавию якобы с тем, чтобы помочь Финляндии, на которую напал СССР. Более того, союзная эскадра уже находилась в пути, когда немцы их опередили.

Дания была оккупирована в первый же день и стала немецким протекторатом до самого конца войны. Сопротивление норвежцев продолжалось до июня месяца, и за это время союзники предприняли ряд неудачных попыток удержаться хотя бы в северной части страны. Но когда началось немецкое наступление на Западе, повлекшее за собой эвакуацию союзных десантных частей, Норвегия капитулировала, и король Гаакон улетел в Англию, где скоро было образовано норвежское правительство в изгнании.

Гитлер этим одержал свою вторую, после Польши, крупную победу. Доступ к шведскому железу был обеспечен почти до самого конца войны; Балтийское море стало вроде бы немецким озером; и немецкие воинские силы заняли наступательные позиции от Северного мыса до Альпийских гор.

Среда, 10 апреля. Сегодня у меня вдруг подскочила температура — 39.5.

Четверг, 11 апреля. Теперь и Татьяна захворала. Она вернулась из своего бюро уже к полудню, после продолжительного интервью в гестапо (где интересуются нашей перепиской с Римом), и немедленно слегла. Наши бюро постоянно звонят — озабоченные, взволнованные, раздраженные.

Пятница, 12 апреля. Мы продолжаем хворать. Чувствуем себя очень слабыми.

Суббота, 13 апреля. Доктор настаивает на пятидневном отдыхе. Какая радость! По-видимому, когда мы так расслаблены от недоедания, этот грипп ложится на сердце.

Воскресенье, 14 апреля. Английские войска высадились в Норвегии[82].

Вторник, 16 апреля. Ужин у Люца Гардегена. Как часто теперь бывает, было много больше мужчин, нежели женщин. Неожиданно появился Ветти Шаффготш[83]. Он направлялся (через Сибирь) в США, но гестапо противилось его дипломатическому назначению, и он был отозван, уже