Филипп Янковский. Только чужой текст. Творческая биография - Наталия Александровна Соколова

Здесь юного Филиппа ждала роль совершенно противоположная той, что он сыграл у Тарковского: на экране не сумрачно-тревожный мальчик, а золотоволосый ангелочек, улыбчивый и смешливый, немножко смущенный, с трогательными длинными ресницами и подчеркнуто пухлыми губами. Ни единой реплики – только звонкий мальчишеский смех. Но в отличие от «Зеркала», ничего содержательного в молчании персонажа нет – просто роль несравнимо мала и полностью декоративна.

Несмотря на это, съемки в «Под каменным небом» позволили начинающему актеру впервые сполна вкусить кочевую жизнь в киноэкспедиции. Поездить ребенку пришлось немало: натуру Киркенеса по решению Масленникова и художника фильма Исаака Каплана снимали в зимней Керчи, выход из шахты – промозглой ранней весной под Гурзуфом, а ее внутренности, то самое каменное небо, укрывшее людей от врага, – в пятом павильоне «Ленфильма». А ради интерьерных сцен в доме мэра Филиппу и вовсе довелось отправиться вместе с отцом в настоящее путешествие – прямиком в норвежское заполярье, на целый месяц. Людмиле Александровне, с которой «Ленфильм» подписал отдельный контракт, назначив ее на должность опекуна маленького актера на площадке, на этом этапе съемок пришлось остаться в Советском Союзе – всей семьей их в те «подозрительные» времена за границу выпустить не могли.

Трудовое соглашение с «опекуном» Зориной, сохранившееся в архиве «Ленфильма», – документ для современного исследователя поистине очаровательный, с печатью времени. Помимо организации «досуга ребенка во время нахождения его на студии, на съемочной площадке, в экспедиции» и обеспечения «явки ребенка на студию и отправки его после окончания съемок домой, а во время экспедиции – в гостиницу» Людмила Александровна, разумеется, обязана была «принимать участие в репетициях, проводимых с ребенком», – и, немаловажно, «в той воспитательной работе, которая должна проводиться в свободное от съемок время, на период нахождения в экспедиции»[12]. Без обобщенно-неконкретной, но абсолютно обязательной «воспитательной работы», прописанной в трудовом договоре, советскому мальчику в серьезном фильме сниматься было никак не возможно!

Мало кто из современных зрителей знает картину «Под каменным небом». В советском прокате она, по воспоминаниям Масленникова, тоже прошла едва замеченной, несмотря на звездный состав: роли в фильме исполнили Евгений Леонов, Олег Янковский, Анатолий Солоницын, Николай Бурляев, Николай Гринько и другие. А вот для норвежцев фильм стал событием. Его торжественная премьера состоялась в Осло 25 октября 1974 года – ровно через тридцать лет после освобождения Киркенеса советскими войсками, которое положило начало снятию оккупации Северной Норвегии. На премьере, помимо свидетелей исторических событий и делегации советских кинематографистов, присутствовал сам король Улаф V. Очевидцы говорили, что он, как и большинство местных, воспринял фильм эмоционально – со слезами на глазах.

Янковские к тому времени уже успели обосноваться в Москве. Вслед за мужем в труппу «Ленкома» приняли и Людмилу Зорину, однако теперь актриса большую часть своей жизни посвящала не сцене, а семье – сыну и супругу. Родители Филиппа словно поменялись ролями: в Саратове звездой была Людмила Александровна, а в Москве солировать и сиять предстояло Олегу Ивановичу.

Попрощавшись с Театром Маркса, семья поначалу поселилась на улице Энгельса: их первым московским адресом стало общежитие «Ленкома» на станции метро «Бауманская». Однако уже летом 1975 года случился переезд в отдельную квартиру в Куйбышевском районе столицы – за Яузу, недалеко от Преображенской площади (сегодня это район Богородское Восточного административного округа Москвы). Судьбе угодно было красиво зарифмовать даже обыденные, в общем-то, факты: освободившуюся пятиметровую комнату в общежитии впоследствии занял молодой артист «Ленкома» Александр Абдулов, в будущем – близкий друг семьи.

Под крышей двенадцатиэтажной типовой «панельки» по адресу Краснобогатырская улица, дом 21, Филипп и его родители прожили долго, до середины 1980-х. Отсюда 1 сентября 1975 года (был, кстати, «обычный нудный понедельник») мальчик отправился в первый класс – в располагавшуюся неподалеку школу № 66. Ее в 1985 году Янковский и окончил, – не став, по собственному признанию, «ни отличником, ни двоечником». Средняя школа № 66 (сегодня – № 1797) еще в те времена считалась престижной – ряд предметов преподавались в ней на немецком языке. Особой любви к наречию Шиллера и Гёте она в Янковском не взрастила, зато имитировать немецкую речь актер научился прекрасно: создатели фильма «Брут», где Янковскому досталась роль офицера СС, поначалу даже хотели, чтобы артист сыграл Хорста на родном для персонажа языке.

Так и хочется завершить разговор о детстве героя яркими деталями, прямого отношения к актерской профессии не имеющими. Рассказать про мальчишескую мечту о хоккейной карьере – как у Владислава Третьяка. Про увлечение футболом, начавшееся в десять лет, со знаменитого матча «Голландия» – «Аргентина» на Чемпионате мира 1978 года. И регулярно подогреваемое в школьные годы территориальной близостью стадиона «Локомотив», куда юный болельщик в компании друзей ходил на матчи – да так и полюбил «железнодорожников» на всю жизнь. Хочется рассказать о первой, отнюдь не киношной, специальности – «повар 3-го разряда», – не без удовольствия полученной школьником Янковским благодаря принудиловке занятий на учебно-производственном комбинате. Единственной альтернативой для мальчиков была тогда профессия автослесаря, и Филипп предпочел кулинарию. Хочется процитировать красочные – весьма умилительные – воспоминания самого Янковского из ранних интервью: про невероятный компот из сухофруктов, сваренный им на практике в заводской столовке. А еще…

Но я уже слышу, как мой телефон начинает наигрывать «Родительский дом» Льва Лещенко. Тему, которую я много лет назад поставила на номер Янковского, имитируя в домашних условиях триумфальное появление его героя в одной из сцен «Карамазовых»: так же внезапно, как под первые ноты лещенковского хита Митенька врывается в ложу МХТ, всегда раздается для меня и звонок самого актера. Я уже представляю себе, как снимаю трубку и слышу в ней максимально грозное: «Наташа! Это еще что за [название популярного ток-шоу о личном]? Какое это все имеет значение?»

Порой кажется, что Янковский, как выразился бы Веничка из ерофеевских «Москвы – Петушков», «безгранично расширил сферу интимного»: никогда не знаешь, какой вопрос «про жизнь» (а подчас – даже самый безобидный), заданный ему в публичном пространстве, вызовет у актера желание защищаться. В зрелом возрасте его позиция железобетонна даже, казалось бы, в мелочах – и компактно умещается в строгое фамильное кредо «артист должен говорить только чужой текст». В одном из интервью он пояснял, что значит для него эта фраза, услышанная однажды от отца:

«Ты нужен как проводник идей, твое личное мнение разрушает зрительское восприятие тебя как персонажа. Представьте, что Штирлиц (а именно так воспринимали зрители Тихонова после этой роли) дома в фартуке и халате