Бастард рода Неллеров. Книга 9 - Серг Усов

пятнадцать драхм в месяц на всём готовом. Безумные деньги для вчерашней крестьянки. Такой суммы в её родной деревне Новинки не наберётся, даже если собрать со всех, включая старосту. Нет, без старосты. Берта помнила, что тот воровал много на пару с тиуном, наверняка где-то много меди и серебра припрятано. Как бы то ни было, но у неё скопилась уже внушительная сумма в пятьдесят драхм. Было бы больше, да платья требовалось менять часто на новые.

— Добрый день. — ответила она, поздоровавшись с братьями второй раз за сегодня.

Перегораживающая утром проход огромная лужа перед воротами была разметена мётлами университетских дворников и сейчас уже высохла, так что, кивнув наёмникам, скучающим у выхода, девушка двинулась прямиком к носилкам, но тут услышала, как её окликнули:

— Берта! Берта!

Она обернулась и увидела четверых своих одногруппниц во главе с виконтессой Софи, а за девушками спешили и три парня, среди которых выделялся баронет Пётр, долгое время разговаривавший с Бертой с презрением и осыпавший её грубыми насмешками. Да все они, сейчас спешившие за ней чуть ли не бегом, обходя лужи, ещё позавчера зло шутили над ней. А теперь?

— Ты чего же так и не ответила-то, Берта? — спросила запыхавшаяся виконтесса. — Придёшь? У Мэри родители уехали. Завтра выходной. — она глубоко вдохнула и выдохнула. — Целый особняк в нашем распоряжении будет. Повеселимся, потанцуем, певца послушаем. Ты не думай, если денег нет, ерунда. Мы уже и музыкантам и певцу заплатили, и вино с продуктами купили. Так ты приходи, а?

— Деньги у меня есть. — улыбнулась Берта. — Но завтра не смогу. Степ же мне особняк нашёл, буду переезжать.

— Ты уезжаешь из дворца? — удивился Иоанн, белобрысый семнадцатилетний коротышка, несколько раз ещё по весне нарочно наступавший ей на ноги.

— Не совсем. — помотала головой миледи из Новинок. — Комната у меня остаётся, и когда у меня служба королеве Матильде, я буду ночевать в ней. А вообще, Степ сказал, чтобы я жила в особняке.

— Так может успеешь к нам? — проявила настойчивость Софи.

— Прости, виконтесса, не получится. — отказалась новый член клана Неллеров. — Мне пора.

Оставив одногруппников в явном расстройстве, Берта села в портшез и дала знак Виктору, что пора отправляться. Сразу начала вспоминать, вода ведь журчит? Нет, то есть да, если бежит в ручье. А что она ещё делает? Как Степ говорил-то? Едва подумав о своём благодетеле, о самом прекрасном, о самом лучшем, о самом добром, о самом умном благородном юноше, девушка почувствовала, что краснеет. И сердце опять начало биться часто-часто. У неё часто так происходит, едва стоит ей вспомнить милорда Неллерского.

Она бросила взгляд по сторонам, не заметил ли кто-нибудь, как она сильно покраснела? Нет, не увидели. Виктор и Альберт несли её по самому краю площади вдоль лотков, обходя собравшуюся в центре толпу. Там какой-то старухе палач сдавливал шею гарротой, а народ бесновался. Берта не любила такие зрелища, и не хотела, чтобы видели её красное как торнейская роза лицо, поэтому задёрнула занавески. Станет душновато, зато никто не будет пялиться, да и ей не придётся видеть неприятные зрелища. Ладно, ближе к Дворцовой раззанавесит, поинтересуется, уехал ли ормайский цирк.

Булькает! Точно, вода же ещё булькает! И слово Степ называл, на это похожее. Какое же? Буллинг! Да, так он обозначил то, что с ней делали её одногруппники. Произнёс и пообещал, что больше с ней никто так поступать не станет. Он оказался прав. Степ всегда прав.

Сегодня с самого утра, едва миледи из Новинок появилась в аудитории, так те, кто её унижал и оскорблял, принялись лебезить перед нею, хвалить, предлагать вместе развлекаться или изъявляли желание помочь в учёбе, будто ей нужна эта помощь. И всё спрашивали, спрашивали, спрашивали, улыбались, заглядывали в глаза. А Берта по совету своего единственного и любимого друга ничего им не отвечала, но и не хамила. Лишь загадочно улыбалась.

Степ сказал, что если ошибается, и её продолжат обижать, он лично университет на кирпичи разнесёт или даже в пыль превратит. Берта улыбнулась, вспоминая их разговоры. Ему не нужно будет так делать. К ней уже очередь выстроилась из желающих о чём-либо попросить аббата Готлинского. До самого милорда Степа Неллерского добраться сложно, так может Берта окажет содействие, ведь все видели, что она его друг? И на эти просьбы она тоже ничего не отвечала. А ещё…

— Мы прибыли, госпожа. — услышала она Виктора и только тут поняла, что портшез стоит ножками на брусчатке перед дворцовыми воротами.

— Да, задумалась. — она легко выпорхнула из носилок и отдала носильщику три медных пятака. — Спасибо.

Воровато огляделась. Если баронета Ника узнает, что Берта опять поблагодарила братьев, опять придётся целый час выслушивать наставления. А может и дольше. Ведь миледи из Новинок для баронеты Торской теперь не просто протеже, а почти родственница.

Глава 3

Умеют же люди удивлять. Это я про род Гиверских, про семью умершего старшего брата моего начальника прецептора Николая. Я вчера вернулся от них из гостей даже в некотором раздрае. Нет, мы Неллеры тоже не святые, но уж если решили выступить в поддержку притязаний принца Филиппа на престол, то нынешний король Кранца славный Эдуард у нас зимой снега не выпросит. В том смысле, что ни войска ему, ни денег, ни снабжения от Неллеров ему не перепадёт.

Интересно было конечно, как же там насчёт вассальной клятвы? Мы всё-таки, как ни крути, признаём род Саворских сюзереном. Собственно, тут-то собака и порылась, выражаясь словами одного позорного государственного деятеля из моего прошлого. На Земле, насколько помню, присягали конкретной личности, а здесь же род роду. Так что, поддержка Филиппа нашу репутацию нисколько не понизит, он ведь тоже Саворский. Всё честно.

Впрочем, отказ от вассальных клятв случался и при таком положении дел, была бы выгода, а уж повод для расторжения обязательств всегда найти можно. Люди весьма гуттаперчевые, когда нужно договориться с собственной совестью. Но я всё же рад, что нам это делать в текущих обстоятельствах не требуется.

Зато вот Гиверские молодцы. Графиня Моника, не выждав даже полгода после исцеления сыновей от одержимости, передала власть в их родовом феоде старшему, и Иван накануне во дворце, где собирались представители королевских вассальных графов и баронов, обязался поддержать Эдгара силами пехотного и егерского полков, пятью отрядами баронских дружин и дворянским ополчением,