Срочно выйду замуж - Инна Инфинити

по разным деревням, поселкам, райцентрам и небольшим городам. Некоторые живут в других областях. Поэтому вместе все сто человек собираются редко. Только на крупные юбилеи, свадьбы и Пасху. Но чаще всего только на Пасху, так как праздновать юбилеи и свадьбы слишком дорого.

В детстве я любила Пасху больше дня рождения и Нового года как раз потому, что все родственники собирались вместе, и было весело. Мы отмечали праздник, ели куличи, яйца, ходили на кладбище. Мои многочисленные тетушки и двоюродные бабушки привозили мне подарки и отвешивали комплименты: «Какая ты, Ниночка, умница и красавица». Но чем взрослее я становилась, тем больше замечала у своих родственников одну совершенно бесячую черту — бестактность.

— «Нин, что, жених уже есть?» — этот вопрос я слышала постоянно с тех пор, как мне исполнилось лет четырнадцать. Вопрос раздражал меня до скрежета зубов. Он казался мне глупым, неуместным и высмеивающим меня.

В семнадцать у меня появилась первая любовь — Федя, который впоследствии изменил мне с двоюродной сестрой Аней. Я ждала, когда в Николаевку приедут родственники, зададут мне вопрос про жениха, чтобы наконец-то с гордостью ответить: «Жених есть!». Я предвкушала, как они сначала удивятся, а потом порадуются за меня. Но чего я точно никак не ожидала, так это того, что они начнут перемывать косточки всей Фединой семье. Дело было так:

— Ниночка, как ты выросла, прям невеста на выданье, — восхитилась двоюродная сестра моей мамы, тетя Надя из Красногора. — Жених есть?

Красногор — это поселок на другом конце области от нашей, поэтому с тетей Надей мы виделись редко.

— Есть! Федя Харитонов.

— Харитонов... Харитонов... — задумчиво забубнила тетя Надя. — Это случайно не Васьки Харитонова сын?

— Его, — ответила за меня мама. Ей мой Федя не очень нравился.

— Ой, Васька как напивался, так сразу Людку бить начинал, — принялась вспоминать тетя Надя, а меня аж передернуло. — Помню, приехала к вам, иду с остановки, а навстречу мне Людка бежит вся в слезах. От Васьки убегала.

— Так она гуляла от него, вот он ее и бил, — вставила тетя Вера, другая мамина двоюродная сестра. Она приехала из нашего райцентра Солнцево.

— Да Васька сам не без греха был, с Олеськой Завадской шуры-муры крутил, — добавила баба Оля, сестра моей бабушки. — У Олеськи когда муж помер, она пить начала. Вот они с Харитоновым вместе выпивали и...

Я ушла в другую комнату, чтобы больше не слышать. Тогда я впервые явно почувствовала на себе вторую бесячую черту моих родственников — сплетничать и перемывать всем кости.

 

Глава 6. Они просто есть

Когда после школы я собралась поступать в Москву, то столкнулась с третьей не очень приятной чертой своей родни. Завистью. Правда, она исходила не от тетушек и бабушек (они как раз радовались), а от моих двоюродных и троюродных сестер.

— Ой, да ты не поступишь, — говорили они.

А я поступила. На бюджет. И не куда-нибудь, а в Высшую школу экономики — один из лучших вузов страны. Я уехала учиться в столицу, а Федя, мой парень, перебрался в наш райцентр. Он там учился в техникуме. Мы договорились продолжать отношения на расстоянии. Поначалу все было нормально, мы каждый день созванивались, я приезжала на ноябрьские праздники, новогодние каникулы и майские. Потом мы провели вместе все лето. А на втором курсе, в октябре, я решила сделать Феде сюрприз — приехать внезапно на пару дней. С вокзала я помчалась сразу к нему домой. Он снимал квартиру в пятиэтажке. И была у Феди одна черта — он никогда не запирал дверь.

— От кого закрываться? — Говорил он, когда я просила его запереть замок хотя бы на ночь.

Я поднялась на пятый этаж и просто опустила дверную ручку. Как обычно, она была открыта. Сначала я услышала стоны, затем прошла по коридору и заглянула в комнату. А там картина маслом: Федя лежит на кровати с прикрытыми от блаженства глазами, а на нем верхом скачет моя двоюродная сестра Аня. Увидев меня, они не стали отпираться. Ну да, какие тут могут быть отмазки. Федя сказал:

— Ну а что ты хотела? Ты в Москве, а я тут один. У меня мужские потребности.

Аня ничего не говорила. Только победоносно скалилась, глядя на меня. Сколько я помню, почему-то Аня все время со мной соревновалась. Во всем. Я так и не поняла, откуда у нее это шло. У Ани была идея фикс — превзойти меня. Вот она и превзошла. По ее мнению.

Конечно, я не стала поднимать скандал на всю родню. Зачем об этом знать всяким тетушкам. Я даже Аниной маме ничего не сказала. От Феди я поехала в Николаевку и сделала сюрприз родителям. Потом вернулась в Москву. Отношения с Федей, естественно, были завершены. С Аней тоже.

Я и дальше продолжала приезжать в родную деревню: на все каникулы, на все длинные праздники. От сестер я знала, что Аня и Федя встречаются. С Аней я тоже виделась. Традиционно на Пасху. Она глядела на меня свысока и с превосходством.

А потом я окончила Вышку и начала работать в аудиторской компании из большой четверки. Карьера строилась быстро, зарплата постоянно росла, но отпуск был всего лишь двадцать восемь дней в году. С собственными деньгами появилось желание посмотреть мир. Поэтому поездкам в Николаевку я стала предпочитать путешествия за границу. Но каждый раз, когда я приезжала в деревню, начиналось одно и то же:

— Ниночка, замуж не собираешься?

— Тебе уже пора.

— Сейчас всех нормальных парней разберут, останутся только те, за кого никто не пошел.

Это ужасно действовало на нервы. Просто до трясучки. Как будто, блин, передо мной стоит очередь из женихов с кольцами в зубах, а я всех отвергаю. Я хочу семью, я пробовала строить отношения, но я же не виновата, что все мужики — кобели! А когда я сказала об этом одной тете, то услышала:

— Все мужики изменяют. Это нормально. Мужчины так устроены, у них такие потребности. Это не значит, что он тебя разлюбил. А ты если будешь сильно гордой и обидчивой, останешься одна. А потом на тебе никто не женится, потому что ты уже старая.

После этого я перестала приезжать в Николаевку даже на Пасху. Я не была там уже три года. И вот — Аня и Федя женятся. Делают большую