Элунея - 1ex0

То, с какой уверенностью, но в то же самое время теплотой и участием отвечала ему мама, помогло Йимиру принять эту мысль. А потому, немного подумав, он ответил:

- Ты права. Она стремится стать талами. И, чтобы я мог быть достоин её, мне тоже необходимо стать талами, - тут же его голос дрогнул, и уверенность исчезла, - Но я не хочу возвращаться в Зактарис.

- Скажи, на что ты готов ради Олии?

- На всё… наверное.

- И разве ты не мог бы набраться терпения и, пересилив самого себя, пройти обучение в закта’урине, чтобы увеличить свои шансы на то, чтобы повидаться с ней?

- Наверное, мог. Если бы только я был уверен, что они меня там примут.

- А вот это уже забота отца. Он, кстати, похлопотал о тебе. Как только ты будешь готов, он всё устроит.

- Не знаю. Могу ли я вернуться туда? От одной только мысли о Зактарисе меня бросает в дрожь. Я боюсь и одновременно ненавижу эти земли.

- Понимаю, сын. Тебе просто нужно время.

- Наверное, ты права.

Чуть помолчав, Лоира сказала:

- Кстати, на будущее. Чтобы не страдать по девушке, не торопись прилепляться к ней сердцем. Сначала попытайся понять её умом. Разузнай о ней побольше. Постарайся понять, какие у неё цели в жизни, какой у неё характер, что ей нравится, а что нет. Иначе, когда выяснится, что вы не подходите друг другу, будет уже слишком поздно что-то менять. Вы сплетётесь настолько сильно, что попытки разделиться будут сопровождаться жуткой болью. Подобно тому, как ты не можешь оторвать от себя свою руку, потому что она – часть тебя, так и забыть ту, кого ты поторопился полюбить, будет очень и очень больно.

Обдумав эту мысль, Йимир спросил:

- Ты думаешь, я поторопился с Олией?

- Это поможет понять только лишь время.

Йимиру, конечно же, было о чём подумать.

Так прошёл целый хавор. Йимир с мамой прогуливался целый амак и всё утро, обсуждая всё на свете, и будущий талами почерпнул многое из того разговора. Но, что было самым главным, это помогло ему отвлечься от обиды на всех зактаров. Так что теперь мысль о том, чтобы дать этим огненным чародеям второй шанс, была не такой невыполнимой. И всё же он был не готов возвращаться в земли огня. Но эту проблему ему помог решать уже его отец.

- Не беспокойся, Йимир, я уже всё решил. Викатар и Хахор были оповещены о том самом происшествии. Они обещали, что разберутся с талами Закта’одага и обязательно напомнят им о том, что с кольером и его псарами лучше сотрудничать. А теперь ты, Йимир. Ну что, когда свадьба?

Лоира, вставая рядом с ним, отвечала:

- Когда придёт время.

Она демонстративно подмигнулся своему сыну. Кольер пошутил:

- Значит, у вас уже тайны тут от меня? Ну ничего, мы с Зандром тоже как-нибудь пошушукаемся у вас за спиной. Так, ладно, шутки в сторону, – тон голоса Талата сделался крайне серьёзным, - Йимир, навул и хранитель Зактариса подготовили для тебя новые методы обучения. Из числа учителей был избран один, который согласился проводить с тобой индивидуальные занятия на удобных для тебя условиях. Этот зактар обещает не повышать голоса, не заниматься унижением и бичеванием. Он будет доходчиво и терпеливо объяснять каждый шаг. А, если потребуется, будет разъяснять тебе каждое слово и каждую букву своих наставлений, чтобы знания огненной стихии проникали в тебя наилучшим образом. Так или иначе, но ты закончишь обучение в закта’урине и будешь готов пройти испытание. А теперь ответь мне: ты готов вернуться в Зактарис?

Пока Талат всё это объяснял, Йимира охватило какое-то непонятное веянье. С каждым новым словом, с каждой новой поблажкой, которую собрались допустить зактары, в душе сына кольера росло возмущение. Он не был согласен с этим. Из-за всех этих послаблений он чувствовал себя проигравшим. А, когда Талат закончил свой монолог вопросом, ответ тут же сорвался с уст его сына:

- Нет, - посмотрев в глаза отца и матери, он продолжил, - Если я познаю магию огня, самую разрушительную стихию в Сеноне, таким образом, то разве смогу я называться зактаром? Я слабак, который не смог покорить эту вершину. Нет, так не пойдёт. Скажи навулу и хранителю, что Йимир, сын кольера, идущий по пути великого предназначения, вернётся в Зактарис, встанет в один ряд с другими учениками и закончит обучение в том урине, как это делают все.

Талат какое-то время смотрел на Йимира в полном безмолвии, а в его глазах читалось глубокое уважение, после чего он ответил:

- Но я уже договорился с Викатаром и Хахором. Они будут недовольны тем, что я меняю своё решение.

- Тогда пусть выскажут эти недовольства мне в лицо.

- Признаю: смело. Но довольно безрассудно.

- Самое главное, серьёзно.

- Ты и в самом деле хочешь поговорить с навулом и хранителем?

- Да.

- Что ж, думаю, Хахор не посмеет отвергнуть этот вызов. Смотри, сын, надеюсь, твой порыв, который ты подхватил сейчас, не иссякнет, когда две самые могущественные личности предстанут перед тобой во плоти.

Йимир лишь уверенно утвердительно кивнул на это.

Настал новый хавор. Йимир вместе со своими родителями стоял рядом со столом, за которым обычно сидел кольер. Однако сейчас он переделан для того, чтобы за ним можно было вести переговоры. Двери Кольена отварились, и две грозные фигуры зашагали по главному холлу в направлении к посреднику и его семьи. С первого взгляда отличить навула от хранителя было невозможно. Однако, по мете того, как эти двое приближались, становились более явными их незначительные отличия.

Сенонец носил свои доспехи поверх льняных одеяний. Чёрные металлические сапоги, не доходящие до колен, с изображением огня на носках. Чёрные металлические набедренники, покрывающие только бёдра и оставляющие открытыми пах и колени. Изображение огня на них отсутствовало. Огромный металлический пояс, на бляшке которой как раз таки огонь был. Металлический нагрудник покрывал весь торс, плотно прилегая к поясу. И пламя начиналось снизу, достигая нагрудных пластин. Выделялись его широкие наплечники с тремя шипами на каждом. Изображением родной стихии зактаров служили именно эти шипы. Большие мускулистые предплечья были открыты. За то запястья и кисти рук были целиком облачены в металлические когтистые перчатки, как и все доспехи, чёрного цвета. Закта был изображён на внешней стороне запястий. И, конечно же, венчал его