Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров

ходила. Вскрывали, перекладывали (тело). Был Дима (друг Андрея), он же военный. Он сразу сказал: «Ранения такие (ранения были в щеку, в сонную артерию и в сердце. Осколок так и остался в сердце), как будто он выскочил навстречу снарядам, этим осколкам, с распростертыми руками». Вот такие ранения.

«Может, выскочил дать команду бойцам в укрытие», – пронеслось у меня в голове.

Елена Ивановна:

– Он сразу сказал, что именно в бою Андрей погибнуть не мог. В бою равных ему не было, что в Африке, что на Украине. Он, вращаясь на 360 градусов, стрелял из пулемета в цель. Он сразу сказал: «Судя по ранениям, это не в бою». Он же боец опытный, и Чечня была, и Африка. Два месяца до отпуска и четыре после на Украине. В бою он не мог получить такие ранения». И мы пытались, искали. Я по группам писала. Звонила по телефонам, которые давал Андрей. Женам ребят. Никто не мог ответить. И вот пока на сорок дней мы не помянули Андрея, мне снился один и тот же сон: что я иду по полю в Тишанке и стоят много-много военных ребят. Все они в форме, лиц не вижу, но знаю – Андрей среди них. Я ищу его и не нахожу. И как на сорок дней помянули, мне этот сон перестал сниться. И я уже потом: «Господи, ну хоть бы приснилось, как он погиб». Я уже хотела куда-то ехать, разыскивать, и совсем недавно Дима мне наговорил в ватсапе. Отряд Андрея – 73 человека. Но это все новые ребята. Из тех ребят, с кем был в Африке, он опять был их командир, когда в октябре уехал, к Новому году он остался один. Их уже не было. Ну, мне он не говорил этого, а после Нового года, когда я узнала из Интернета, что Пригожин вербует заключенных, я у него спросила: «Андрей, а у тебя в отряде и заключенные есть?» Он: «Есть». – «А ты их как-то обучаешь?» Ну, вот как он мне ответил: «Они сами обучаются в бою. Времени нет их обучать. Кто не сумел научиться, тот погиб. Кто научился, тот вернулся с работы»…

Подготовку, конечно, все проходили. Видимо, Андрей имел в виду другое – что самый надежный учитель все-таки на передовой.

Елена Ивановна:

– Дима мне наговорил: 73 человека. И когда как раз взяли Соледар, – мне же Андрей в последнем звонке говорил, что взяли восточный Бахмут, – одного парня 15 февраля вечером отправили в Соледар. Он уезжал. А 16 февраля утром они были в гаражах, на отдыхе: кто-то спал, кто-то ел. В этих гаражах отдыхали. И в этот момент начался обстрел. Ну, он мне коротко рассказал. И все 72 человека одновременно погибли. В том числе и Андрей…

Мне представлялось, как кругом загрохотало от взрывов, как Андрей выскочил к ребятам, давал команду: «В укрытие!», и тут рвануло перед ним, и он осколки поймал своим телом: в щеку, в сонную артерию, в сердце… Он собой и закрывал ребят… Своей грудью…

Елена Ивановна:

– Откуда это узнал Дима? Оказывается, боец, которого отправили в Соледар, оказался, как и Дима, из Саратовской области. Они не с одной деревни, а по соседству. И как-то, видимо, сарафанное радио, ребята ведь общаются, этот боец узнал про Диму, а Дима узнал про него. И они в Москве встретились. И он Диме рассказал. То есть из отряда Андрея он один остался жив, потому что его отправили в Соледар 15 февраля вечером, а 16 февраля 72 человека погибли…

Дорогой ценой освобождался Донбасс.

Елена Ивановна:

– Я, конечно, спрашивала, почему именно удар в эти гаражи? Предполагать можно разное…

– Видимо, наводка была…

– Да, Дима такую же версию выдвинул… Скорее всего…

Невольно напрашивался вопрос: где же этот подонок, который навел? Вместо открытой борьбы предпочел подлый способ.

Мы говорили.

Потом я спросил:

– Какие-то были награды у Андрея за Донбасс?

– Много… Ордена Мужества… От Луганской Народной республики медаль «За отвагу»… От «Вагнера» Черный крест[19]… Шкатулка вагнеровца с наградами…

Мама прислала и фото с внуками на соревнованиях в честь их отца.

Мне хотелось узнать, что стоит за каждой медалью, за каждым орденом и вообще за каждым днем пребывания Андрея Евгеньевича Воронина в Африке, на Донбассе…

Но, видимо, это уже узнают мои молодые последователи-искатели и сыновья этого героического скифовца-собровца-вагнеровца…

21 января 2024 года

Младший сержант Слепченко. (Укропы со страху называли их «людоедами», а они спасали людей)

«За Родину мы уже повоевали и повоюем, но за нее еще надо пожить. Вот это самое главное!»

Рядовой Николай

«Мы живы, и надо сделать то, что Юра желал. Победить».

Однополчанин Слепченко

1. Ждал чего угодно, но не этого

Когда днем 26 января 2024 года я гулял с женой по улице, раздался звонок, на экране телефона высветилось: «Адвокат Слепченко».

И, нажимая на кнопку, я уже кричал:

– Юра, где ты?!

Почти месяц ждал с ним встречи и собирался выдать ему: «Куда пропал?», «Почему не звонил?», как из телефона раздалось:

– Да вы спутали, это не Юра. Это адвокат Коноплев, я вам звонил про Юру, номер давал…

Я еще не успел понять, почему номер адвоката внес в память под фамилией Слепченко, как прозвучало:

– Он погиб…

Меня как подкосило.

И, качаясь:

– Как, я же с ним 3 января должен был встретиться…

С 3 января он уходил в отпуск и должен был объявиться.

И уже лезли мысли… Как? Когда с ним последний раз связывался, он был в Курской области… Но и ее кошмарят хохлы… А может, снова за ленточкой?.. Или в отпуск не отпустили… Или… Эти «или» копились, как снежный ком. В висках стучало.

Жена, посмотрев на меня, спросила:

– Что с тобой?

– Да вот, да вот…

Не мог объяснить. И хотелось что-то делать, а что? Куда-то бежать, а куда? Выяснять, а где?

Юрий Слепченко

Взял себя в руки и рассказал жене:

– Я хотел с ним встретиться… Он должен был 3 января уйти в отпуск и приехать… Я хотел с ним поговорить…

– Он на СВО? – спросила жена.

– Да, ушел туда добровольцем…

– А где это случилось?

– Ничего не знаю… Ничего…

Еще не успел прийти в себя, как раздался другой звонок. Звонил боец, с которым познакомился перед концертом для раненых в Театре российской армии полтора месяца назад.

И из него полилось:

– Моя рота понесла потери: брали Берестовое. Перед этим Крахмальное… 200-е… 300-е… Пошли без танков. Без огневой поддержки. Взяли такой ценой…

Что я мог сказать? Да ничего…

А он проходил лечение. Нужно