Сталинград - Андрей Иванович Еременко

14 сентября 6‑я армия захватила пункт, господствовавший над всем городом, Мамаев курган (высота с отметкой 102) на северной границе делового квартала города (северная половина города). 15 сентября почти весь этот квартал с захватом главного вокзала оказался в наших руках. Обе наступающие армии, 4‑я танковая и 6‑я армия, соединились у р. Царица, отделяющей старый Царицын от нового делового квартала.

С 16 сентября командование 6‑й армии по приказу группы армий “Б” стало отвечать за весь ход операций в городе; действовавший южнее р. Царица 48‑й танковый корпус 4‑й танковой армии был передан 6‑й армии.

Город Сталинград находился теперь в основном в наших руках, но промышленные объекты севернее города до района южнее Рынок большей частью были еще заняты русскими.

Правда, Волга как водная магистраль уже не могла быть использована. Сталинград перестал быть узлом коммуникаций, но этого можно было достичь с таким же успехом, действуя к северу или к югу от города. Промышленные предприятия были эвакуированы, разрушены или находились в зоне обстрела немецкой артиллерии и не могли продолжать работу. Указанная в директиве фюрера от 5 апреля 1942 г. задача на этот период операции была, таким образом, выполнена. Продолжение наступления с целью окончательного овладения всем районом Сталинграда в этом отношении ничего больше не могло дать.

С чисто военной точки зрения в этом также не было необходимости, поскольку в стратегическом отношении для обеспечения северо-восточного фланга при наступлении на Кавказ достаточно было занять линию Астрахань, Калач, Воронеж с основным опорным пунктом на перешейке между Волгой и Доном. Сталинград не было необходимости включать в эту линию, если бы высоты в излучине Волги у Красноармейска и западный берег Дона севернее Калача – краеугольные камни обороны перешейка – прочно удерживались немецкими войсками.

Главное командование, однако, хотело “завершить сражение за Сталинград, очистив от противника остальные районы города” – так говорилось в директивах ОКВ.

Эта задача носила теперь уже тактический характер. Пропагандой обеих сторон ей было придано стратегическое значение. До тех пор пока русские сражались западнее Волги, Сталин мог утверждать о героической обороне своего города. Гитлер не хотел успокаиваться, пока его войска не захватили последний клочок земли, называвшейся Сталинградом. Политика, престиж, пропаганда и чувство взяли верх над трезвой оценкой полководца.

Главное командование позволило себе эту роскошь, так как ни оно само, ни командование 6‑й армии тогда, в сентябре 1942 г., не допускали мысли, что у русских войск, действовавших под Сталинградом, найдется достаточно сил для оказания упорного сопротивления.

Начавшаяся теперь на улицах, в домах и развалинах позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности…

В середине сентября 1942 г. выяснилось, что двум армиям, участвовавшим в операции, не удалось взять Сталинград в клещи. 4‑я танковая армия не овладела приволжскими высотами в районе Красноармейск, ее фронт был загнут на северо-запад. 6‑й армии, задержанной западнее Калач и на Дону почти на три недели, удалось, правда, прорваться к реке севернее Сталинграда, однако она была слишком слабой для того, чтобы продолжить наступление вдоль Волги на юг.

Вместо того чтобы соединиться на берегу Волги, обе армии соединились западнее Сталинграда. Вместо операции по окружению войска вынуждены были наносить ряд фронтальных ударов по войскам русских, оборонявшим огромный город; не удалось окружить ни всего района Сталинграда, ни находившихся здесь сил противника. Это объясняется тем, что необходимая для осуществления охвата одновременность действий обеих армий не могла быть достигнута в связи с недостатком сил и плохо налаженным снабжением войск…

Вследствие этого русские, которые не подвергались ударам превосходящих сил восточнее Дона, ведя маневренную оборону, выиграли время, для того чтобы перебросить через Волгу свежие силы и подготовиться к упорной защите города. Разрушенные в ходе боев большие предприятия, расположенные к северу от города, были еще в руках русских. На берегу Волги немецкие войска находились только в районе Купоросное, у окраины города южнее р. Царица и на севере, в районе Рынок и южнее его. Важнейшая часть Сталинграда с паромной переправой находилась в руках русских.

Немецкие позиции в Сталинграде были обращены, по крайней мере с тактической точки зрения, пока еще в основном к Дону, а не к Волге. Роль этих позиций как опорного пункта на Волге или клина, отрезающего Северную Россию от Кавказа и перерезающего русские коммуникации, по которым доставлялась нефть, носила чисто теоретический характер, так как для этого необходимо было взять Астрахань и овладеть районом устья р. Урал.

Задачи, которые в тот момент представлялись более важными, были связаны с действиями непосредственно на флангах группировки сил, наступавших на Сталинград. Высоты в районе Красноармейск и Бекетовка находились в руках противника и создавали постоянную угрозу для южного фланга 6‑й армии; если бы мы ими владели, то имели бы важные преимущества…

Еще важнее было улучшить нашу оборону на северном фланге. Возникший во время наступления XIV танкового корпуса так называемый перешеек между Волгой и Доном в районе Рынок, Котлубань, Качалинская не обеспечивал возможности эшелонирования обороны в глубину, и в случае малейшего успеха противника здесь могла бы возникнуть непосредственная опасность для нашего фронта в Сталинграде. С самого начала этот перешеек подвергался сильным атакам со стороны русских, потому что нигде противнику не удавалось так быстро сосредоточивать и бросать в бой крупные силы, как здесь. Поэтому было необходимо срочно выдвинуть наши позиции вперед до возвышенностей в районе высоты с отметкой 151, которые господствовали над местностью и были особенно опасны в руках русских.

Но улучшить позиции необходимо было не только на флангах 6‑й армии. Гораздо больше опасений внушала слабость обоих флангов группы армий “Б” на среднем течении Дона и в Калмыцких степях.

Сталинградская операция покоилась теперь на песке»[52].

Далее Дёрр повествует о том, что и Кавказская наступательная операция зашла в тупик, в чем он винит, по обыкновению, Гитлеpa как автора неудачного плана (директива № 45 от 23 июля), а также непокорную природу этих мест и лишь в качестве побочной причины ссылается на возросшее сопротивление русских.

Приведенная выше выдержка из книги Дёрра изобилует рядом фактических неточностей, чтобы не сказать большего. Он уверяет, что 14 сентября был взят Мамаев курган, а на другой день после занятия главного вокзала и вся «деловая» часть города якобы оказалась в руках немцев. В действительности, как было изложено выше, эти успехи были эфемерными: Мамаев курган был возвращен сразу же; у центрального вокзала наиболее