Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия - Клод Лекутё

Выявленные в процессе моего исследования убеждения частично объясняются (безумной?) идеей о том, что смерть — это лишь переход из одного состояния или мира в другой, а не уход в небытие. Приведенные здесь тексты несут в себе надежду, которая чудесным образом отражается и в средневековых ле, и в народных сказках: человеку, с которым обошлись несправедливо, который был ранен или покинут, могут оказать помощь сверхъестественные существа, воплощающие в себе веру в высшие силы. Эта помощь приходит от Бога, ангелов, святых или, в более мирском варианте, фей. Таким образом, литература говорит нам о том, что человек не одинок и никогда не должен терять надежду, потому что отчаяние — худшее из зол.

Приведенные мной тексты (не претендующие на полноту такого рода примеров) имеют современное продолжение в виде романов, героического фэнтези и художественных фильмов. Тема околосмертных переживаний оказалась очень привлекательной для писателей и кинематографистов, что популяризировало подобные явления. В 2009 году Гейл Форман опубликовала роман «Если я останусь» — историю молодой женщины, впавшей в кому после аварии, унесшей жизни ее родителей и брата. Она покидает свое тело и наблюдает за жизнью родных и друзей. И перед ней встает дилемма: уйти в загробный мир к родителям и брату или остаться жить с другими близкими людьми.

Роман Бернара Вербера «Танатонавты» (Les Thanotonautes, 1994) начинается с переживания героем внетелесного опыта: попав в аварию, Майкл покидает свое тело, а затем возвращается в него. Далее встает задача составить карту загробного мира. Жан Брессон преодолевает первую коматозную стену и проходит две первые территории — синюю и черную. Второму танатонавту удается пройти через красную стену и т. д. Исследователи загробного мира преодолевают испытания и трудности, их поиски сопряжены со множеством опасностей. Во «Властелине колец» Дж. Р. Р. Толкин описывает противостояние хоббитов, населяющих Средиземье (скандинавский Miðgarðr!), и абсолютного зла, олицетворяемого Сауроном, приспешники которого — чудовищные создания, вызывающие в памяти образы дантовского ада.

В очень необычном романе «Врата ада» (La Porte des enfers), на написание которого Лоран Годе вдохновил Вергилий, рассказывается следующее:

Чтобы вернуть своего погибшего сына, Маттео под руководством старого больного священника, падре Мадзеротти, спускается в подземный мир. Профессор подсказал им, где в Неаполе можно найти вход туда, и двое мужчин отправляются в путь. Через час блужданий в темноте они оказываются в гроте, где брезжит слабый свет. Двигаясь дальше, они попадают в Вопящий лес, кусты и деревья которого покрыты колючками, царапающими путников. Затем они слышат вопли, и их атакуют бесплотные сущности. Выйдя из леса, они оказываются перед гигантскими воротами — Вратами в Нижний мир. Старый священник умирает, и теперь уже его тень ведет Маттео по равнине, «поросшей черной травой». Они доходят до реки Слез и переходят ее, после чего взбираются на холм из черного шлака и видят оттуда мертвецов. Затем тень падре Мадзеротти ведет Маттео к высокой скале, в которой пробит вход. Перед ним растут кровавые кусты, через которые нужно пробраться, чтобы попасть в грот, ожидающий будущих мертвецов.

Выбравшись из него, они оказываются на террасе, с которой открывается вид на бескрайнюю равнину. В центре ее на возвышении стоит цитадель мертвых. Их внимание привлекает все нарастающий шум: его производят мертвецы, среди которых Маттео находит и своего сына. Он хватает его и возвращается тем же путем, каким пришел, но около выхода силы его покидают. Тогда падре Мадзеротти объясняет: «Смерть не даст тебе отсюда уйти. Ты похитил у нее тень, она требует взамен твою жизнь». Священник забирает ребенка, проходит через ворота и возвращается к жизни, а перед Маттео врата закрываются[471].

Читателю несложно будет заметить сходство этого романа со средневековыми видениями: река, долина, гора, те же пейзажи, а Вопящий лес с острыми шипами напоминает поле, которое нужно пересечь Годескальку. Именно так, по тысяче каналов, передаются образы и описания загробного мира. Стоит ли еще раз обратить ваше внимание на очевидную близость этого выдуманного мира к представлениям шаманизма? А сюжетная линия с поиском и вызволением души из ада — что это, как не сюжет мифа об Орфее?

Танец смерти. Гравюра неизв. худ. из «Нюрнбергской хроники» Х. Шеделя, 1493 г.

Bavarian State Library

Рэндалл Уоллес обратился к теме околосмертного опыта в фильме «Небеса реальны» (Heaven Is for Real, 2014). Сын пастора после операции говорит, что видел рай и Христа. Кроме того, он встретил родственников, о которых прежде и не слышал.

Роман Кадзуми Юмото «Путешествие к берегу» вдохновил режиссера Киёси Куросаву на создание одноименного фильма (2015). Вот его сюжет. Погибший рыбак возвращается к своей жене и рассказывает ей о том, как после смерти путешествовал по Японии, равно сочувствуя живым и мертвым. Он зовет ее поехать с ним, чтобы и она смогла увидеть то, что видел он. Идея того, что мертвые могут покидать загробный мир и возвращаться к тем, кто был им дорог, отсылает нас к описаниям околосмертных переживаний, в которых часто встречается подобная деталь. У фильма «Путешествие к берегу» гораздо более мрачный тон, чем у другой работы Куросавы, «Реальность. Идеальный день для плезиозавра» (2013), где пересказывается миф об Орфее и Эвридике, но они меняются ролями: героиня, Коити, возвращает к жизни мужа, находящегося в коме.

Итак, мы видим один и тот же древний и неустанно обновляемый набор верований и убеждений, которые адаптируются к местной культуре, но строго сохраняют свою структуру — меняются только парадигмы. Так постоянно создается новая мифология, свидетельствующая о том, насколько сильно увлекает и волнует человека неизведанное, самой прекрасной иллюстрацией которого остается смерть.

Приложение 1. Указатель знаков, символов и примет

В прежние времена люди видели знаки во всем: в птицах (aves ominales), людях, которых встречали (священник, проститутка и т. д.), животных (лиса, волк и т. д.), в несвоевременных природных явлениях (гром зимой), знаком могли быть сон, чихание и т. д. Филипп Вальтер говорит: «Даже у необразованных людей может быть своя система расшифровки мироустройства, основанная на наблюдениях. Люди прежде всего верят в то, что во вселенной действует универсальная система аналогий… То есть в основе верований лежит аналоговый код»[472]. Иоанн Солсберийский (ум. 1180) много рассуждает об этом в своей работе «Поликратика». Пьер де Блуа (ум. ок. 1200) в одном из писем (Epistola 65) приводит список неблагоприятных (infaustus) знаков (туда входят сны, встреча с зайцем, растрепанной женщиной, горбуном и т. д.), а проповедник Бертольд