Лорд Системы 27 - Яростный Мики

Помню, тогда лидер измененных ещё обращался ко мне, пытался что-то рассказать о Данте. Но правитель Милана этого не позволил, тут же убив подчинённого. Вот об этом пытался рассказать змееглазый? О том, что Данте сам из их числа?

— Зачем ты рассказываешь мне это сейчас? — спрашиваю я у Данте или того, за кого он себя выдает. Хотели бы изменённые предать Спарту, сделали бы это тихо. У них было много возможностей. А если Данте всё это время готовил предательство, то зачем сейчас об этом говорит?

— Потому что я хотел раскрыться, — признаётся змееглазый. — Рассказать о себе. Поговорить по душам, если уж на то пошло. Не как Данте, а как призрак прошлого.

И Данте стал говорить. О том, что поначалу он и вправду думал предать Спарту. Он готовил почву, увеличивал число своих сторонников. Медленно, но верно его планы приближались к точке невозврата. И тут возникла проблема. Чем больше Данте находился рядом со мной, рядом с другими Лордами, тем реже он думал о предательстве. Тем больше он проникался Спартой и тем, во что она превращается. Фракция, способная принять каждого. Фракция, дающая второй шанс вне зависимости от того, измененный ты или человек, мутант или орк, тёмный эльф или зверолюд.

Спарта могла стать вторым домом для изменённых. Для всех тех не усопших духов. Змееглазые, гориллы, быки, феи — все эти духи обладали собственной фракцией. И всех их уничтожил Бальтазар и Империя Света. Змееглазые провалили испытание, гориллы проиграли войну, феи были очищены «священным огнём».

Никто среди миров Системы не породил так много бесплотных духов, как сделал Бог Солнца. Обретя же вновь «вместилище», оказавшись на новорожденном Сервере, змееглазые задумали возродить свою фракцию. Уничтожить человечество, использовать их тела для вместилища своих павших товарищей. Возродить древние цивилизации взамен землянам! Они было планировали начать с Милана, но вскоре у них появилась цель куда «вкуснее» — Спарта. Столь могущественная фракция могла стать отличным подспорьем для изменённых. Её захват изнутри позволил бы восстановить утраченное, а главное — удержать.

Но в какой-то момент Данте понял, что это неправильный путь. Ему понравилась та фракция, что вырастала на его глазах. И он не захотел уничтожать её. Данте сомневался, как ему следовало поступить. Его медлительность спровоцировала других духов в человеческих телах. Они подняли восстание, которое вскоре было задушено.

«Наше время ещё не пришло,» — тогда произнёс Данте. И это было так. Он не знал, как следовало поступить со Спартой, но предавать её он точно не желал. Лорд Милана решил понаблюдать, как будет развиваться ситуация. Чего может достигнуть Спарта на своём пути. И змееглазый не разочаровался!

Спарта доказала, что не обязательно уничтожать всех и вся на своём пути. Разные виды могли сосуществовать, жить счастливо. Изменённые и человечество могло жить вместе — Спартанская Империя тому живое доказательство.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — интересуюсь я у Данте, когда он заканчивает свою историю. Плевать, змееглазый он или нет — он тот самый Данте, с которым мы общались на всевозможные научные темы за кружкой сидра, тот старик, который всегда готов был выручить фракцию в критический момент — был всегда рядом.

— Просто хотел поделиться, — улыбается старик, — открыться. Да и поблагодарить, чего греха таить.

Змееглазый внимательно смотрит на меня.

— Спасибо, что показал иной путь, Император Шурик. Что доказал, что он реален. Ты не представляешь, как много это значит для тех, кто уже когда-то всё потерял, — вздыхает мужчина. — Тем более, что уже скоро нам предстоит грандиозное сражение. И ещё неизвестно, кто из него выйдет победителем. А летать бесплотным духом мне как-то во второй раз не хочется. Уж больно это грустное занятие.

— Но ты же не бог, — удивляюсь я. — С чего бы тебе обращаться в духа?

— А ты не знал? — кисло улыбается Данте. — Все последователи павшего бога в нашем случае оказавшегося на костре — последуют за ним. Стоит тебе умереть, и ты уже не возродишься. Твоя душа попадёт в забвение. Каждая духовная пиявка — это кто-то, попавший в забвение. Кто уже проиграл свой бой.

— Поднял ты настроение, ничего не скажешь, — качаю головой.

— Рад стараться! — довольно кряхтит старик. — Зато теперь можно и помирать с чистой совестью.

— Не рановато ли собрался на изнанку? — поддеваю я Данте.

— А это уже зависит не от меня, Император Шурик, — напоследок бросает довольный Данте и оставляет меня одного.

Вот загрузил старый чёрт, так загрузил! Теперь и насладиться торжественностью момента даже нельзя! Ушлый Данте!

* * *

Объединённая армия строится, приводит себя в порядок. Командиры кобольдов, Стукатели, имперские офицеры раздают цепочки приказом. Рябят знамёна на ветру, дрожит земля от хода гусениц и латных сапог орков. Трепещут плащи кобольдов, гремят экзодоспехи спартанцев.

Последние часы перед грандиозной схваткой. Я взираю на армию, состоящую из десятков тысяч солдат. Это могучий кулак, способный всковырнуть и бессмертных воинов Империи Света. Это ощущают и сами фанатики, вон, как город беснуется в последние сутки. «Святоши» ощущают, что скоро за ними явятся. Вон, ангелы-паладины безостановочно патрулируют воздух над городом, ожидая атаки.

И она последует.

Рядом со мной стоит Чёрти-что в своих латных доспехах. Рука её покоится на гарде меча, будто пытаясь найти успокоение. Раньше богиня казалась мне самим воплощением спокойствия и уверенности, но сейчас я отчётливо вижу, как внутренние переживания съедают её изнутри.

— Мы вот-вот перейдём Рубикон, так ведь у вас говорят? — вдруг нарушает тишину Чёрти-что.

— Смысл ты уловила верный, — улыбаюсь я, не отрывая взгляда от ругающейся между собой группы орков. К ним как раз подходит один из офицеров и пинками возвращает наглецов в строй. А те и не сопротивляются.

— Волнуешься, победим мы или Бальтазар? — интересуюсь я у Древнего Ужаса. На что богиня качает головой.

— Неважно, кто победит, мы или они — это будет битва богов, а не людей.

Чёрти-что обводит глазами всё вокруг, плато Рима перед нами, далёкие степи Вавилона на юге, горы Киото и Утёса на востоке, холмы Москвы на востоке. Такой непохожий и такой отличающийся пейзаж.

— Мне жаль этот Сервер, — признаётся Чёрти-что. — Впервые за всю свою долгую жизнь я испытываю сожаление, ведь всё, что было создано на этом сервере, — вся Спарта со всеми её городами — будет уничтожено. Битва богов не щадит никого и ничего. Кто бы ни победил, после всего остаётся выжженная земля, на которой придётся начинать всё с начала. Но ведь может не быть и этого… А если Сервер погибнет? Станет таким же Мёртвым, как