Перекрестки судеб - Михаил Дёмин

И когда она затем приблизилась к месту скрещения дорог, Игорь невольно напрягся, как-то поджался весь, полагая, что там уже толпятся люди; ожидая, что вот сейчас его непременно встретит суровый милицейский патруль. Те же чувства, вероятно, испытывал и Николай: он вцепился ногтями в плечо Игоря и шумно задышал…

Но нет, на перекрестке все было тихо. Стало быть, труп коменданта пока еще никто не заметил. Да это в какой-то мере было понятно, ведь роковой валун находился за краем дороги – метрах в шести от нее. А темнота к тому же еще не кончилась. Наоборот, в ранний этот, предутренний час она стала особенно мрачной, густой.

Звезды уже выцвели, слиняли. Небо опустело; его заливал теперь беспросветный мрак. И с окрестных болот приполз и окутал землю клочковатый, белесый, пахнущий гнилью туман. Когда машина пролетала мимо валуна, Николай сказал удовлетворенно:

– Порядочек! Все шито-крыто… Тревога поднимется, когда рассветет. А к тому времени ты уже будешь спокойно дрыхнуть у себя в бараке! – Н-да, – пробормотал Игорь, – пожалуй…

– И этот твой Самсонов, будь он хоть сам Шерлок Холмс, ни в чем не посмеет тебя упрекнуть, ни к чему не сможет придраться.

Прошло еще полчаса. Самосвал въехал на вершину холма – на главную улицу нового свайного поселка. Здесь, в эту пору, было на редкость пусто. Ни одно окно не светилось сквозь зыбкую пленку тьмы. Ни один сторонний звук не тревожил сонный покой. Спали даже собаки.

– Стой! – приказал Заячья Губа.

Он легко спрыгнул наземь, махнул Игорю рукой. Подождал, пока машина отойдет и скроется, и повернул, посвистывая, в ближайший переулок.

Он шагал, вполне удовлетворенный, уверенный в себе. И не слышал, не замечал, что вслед за ним – беззвучно скользя меж домов и ловко прячась за сваями – крадется какая-то смутная тень, какая-то трудно различимая фигура.

Глава 8

Капитан Самсонов. Клятва мести. Коран и Карл Маркс. Кто же убил коменданта?

Капитан Михаил Самсонов – как правильно охарактеризовал его Заячья Губа – был человеком бывалым, знающим, что к чему… Коренной сибиряк, он вырос в забайкальской тайге и немало пошатался по Северу. И приблизительно половину своей жизни – сейчас ему уже перевалило за пятьдесят – проработал на различных рудниках и приисках. Поначалу – на золотых, а потом – на алмазных. На первых порах – простым участковым инспектором, а потом уже – старшим…

Причем начинал он когда-то как охотник-промысловик. Охотником был удачливым и это свое ремесло нипочем не променял бы ни на какое другое! В милицию его привела беда, роковая случайность.

Старший, любимый брат его Алексей, работавший старателем на одном из ленских рудников, однажды найден был убитым. Преступление это, по слухам, было делом рук местной банды, охотившейся за золотишком. И Михаил поклялся тогда отомстить.

Он ушел в тайгу, пропадал там неделю – и действительно обнаружил преступников! Великолепный стрелок, он в завязавшейся пальбе ухитрился прикончить двоих. А третьего, главаря, лишь подранил… И затем приволок его – полуживого – в рудничный поселок. С тех пор и началась его слава и определилась основная линия жизни.

Из него со временем выработался особый тип криминалиста – некая смесь таежного следопыта и милицейского следователя. Смесь, вообще говоря, редкая. И при желании Самсонов мог бы сделать большую карьеру. Но для этого требовалось окончить специальный московский институт, получить диплом… А тратить на учебу пять долгих лет он не хотел! Да и жалко было расставаться с любимой тайгой, с дикой волей.

И, получив под старость чин капитана и звание старшего инспектора, он отлично сознавал, что это – предел, что дальнейшего продвижения по службе не будет. И ему уже никогда не дорасти до комиссара! Однако данное обстоятельство в гораздо большей степени огорчало жену его Варвару, чем его самого.

Сам-то он твердо понимал свое призвание и свое место в жизни. Большие дела и большая политика были явно не для него! В сущности, он являлся типичным таежным «шерифом»… Высокий, грузный, неторопливый, с тяжелым квадратным лицом, с острым цепким взглядом крошечных медвежьих глазок, он превосходно вписывался в окрестный пейзаж. И он искренне любил тот маленький, провинциальный, приисковый мирок, в котором царил!

Но хотя вид он имел простецкий, какой-то очень уж свойский, и считался человеком не шибко образованным, в действительности он знал немало. Он успел прочитать необходимую литературу по дактилоскопии, баллистике, трассологии; сумел познакомиться с новейшей криминалистической техникой и с тактическими методами дознания. А также – отчасти – и с судебной психологией…

Все это, в сочетании с богатой охотничьей практикой, весьма помогало ему вершить то дело, которое он начал без малого двадцать лет назад!

Он поклялся тогда отомстить блатным за кровь брата, и вообще – вывести под корень в этом краю всю их породу, всех такого рода «хищников»! И клятва эта с годами не забылась, не пресеклась.

Известие о гибели коменданта дошло до Самсонова в начале десятого утра – когда как раз наступил скупой, неяркий апрельский рассвет.

Прибыв на место происшествия, капитан осмотрелся. Помолчал, посопел задумчиво. И затем обратился к медику – молодому приисковому врачу, иногда по совместительству исполнявшему роль милицейского эксперта.

– Как ты думаешь, – спросил он, – Керимов действительно мог налететь на этот камень? Что здесь – случайная катастрофа или?..

– Да ведь как сказать? – ответил тот, разведя руками. – Катастрофа вообще-то не исключена. Судя по всему, смерть наступила часов пять назад. А тогда ведь было совсем темно.

– Да и туман стоял, – негромко добавил кто-то.

– Вот-вот, туман!.. Значит, сбиться с пути лейтенант мог запросто. И к тому же он был пьян.

– Пьян? – нахмурился Самсонов. – Не может быть…

– Ну как – не может! – усмехнулся врач. – От него же явственно попахивает.

– Странно, – пробормотал Самсонов, – очень странно.

– Конечно, количество выпитого я сейчас определить точно не могу, – продолжал врач, – это выяснится потом, при вскрытии. Но как бы то ни было, картина вырисовывается ясная… Выпил, погнал мотоцикл. Ведь на этой машине тихо не ездят! А тут еще – полная потеря видимости… Ну, он и врезался с разгона. Случай банальный.

– Та-ак… А характер травмы – каков?

– Разбит череп. Вся теменная область. При таких травмах обычно не выживают.

– И как ты думаешь, это возможно, чтобы он, сидя на мотоцикле, разбил себе именно темя? Скорее уж должно было бы пострадать лицо…

– Вот на мотоцикле-то как раз и возможно, – пояснил один из оперативников, старший лейтенант Кравцов. – Это в автомашине – другое