Семейный быт башкир.ХIХ-ХХ вв. - Наиль Валеевич Бикбулатов

При всей их противоречивости шариатные нормы отражают определенную ступень развития семейно-имущественных отношений и социальной организации. Они утверждают приоритет прямой линии перед боковыми, отцовской перед материнской, мужской перед женской, мужчины перед женщиной. Тем самым социальные традиции, берущие начало в родовом обществе, как будто отвергаются начисто. В то же время широкий и разветвленный круг различных категорий наследников мало соответствует социальной природе элементарной семьи и связанным с ней социально-имущественным отношениям. Все это вполне согласуется с большесемейной организацией, основанной на патриархальных началах. По-видимому, именно на этой стадии развития социальной организации произошло формирование основ мусульманского права. Более того, узаконив в догматах Корана и других мусульманских канонах имущественные отношения одной определенной эпохи, ислам способствовал консервации их на длительное время.

Отсюда нетрудно понять, что установления шариата редко когда соответствовали характеру социально-экономических отношений у народов, перенявших ислам. Во-первых, ислам застал эти народы на разных стадиях социально-экономического развития. Во-вторых, за время господства ислама в социально-экономической жизни мусульманских народов Востока до революции произошли значительные перемены от патриархально-

Включение отца и деда вместо него в их число исследователи расценивают как результат случайности, ошибки (Нофаль. С.195). родовых и патриархально-феодальных до товарно-капиталистических и капиталистических отношений. В-третьих, даже при соответствующем уровне социально-экономического развития семейно-имущественные отношения у разных народов могли выступать в ином сочетании, чем они предусмотрены в шариате. В частности, у кочевых и полукочевых народов Средней Азии, Казахстана, Северного Кавказа и Поволжья феодальные, а затем развивающиеся капиталистические отношения органически переплетались с институтами былой родо-племенной организации.

В таких условиях степень мусульманизации хотя и определяла приверженность тех или иных народов канонам ислама (в том числе и в вопросах наследования), в свою очередь, она сама в значительной степени обусловливалась уровнем и особенностями социально-экономических и семейно-бытовых отношений, господствовавших у этих народов. Догматизм и консервативность законоведов ислама лишь усугубляли отмеченное несоответствие. Ф.Энгельс писал, что "ислам, сохранив свою специфически восточную обрядность, сам ограничил область своего распространения Востоком и Северной Африкой..." (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.19. С.313). Остается добавить, что и в странах Востока степень внедрения ислама оказалась не только различной, но и сплошь и рядом ограниченной.

В сложившихся конкретно-исторических условиях проводники ислама были вынуждены проявлять определенную терпимость к местным обычаям. А в дальнейшем немалую роль играло то обстоятельство,что мусульманское духовенство у каждого народа в значительной массе формировалось из выходцев из местного населения, воспитанных на традициях своего народа.

3. Соотношение норм обычного права и шариата в наследовании имущества у башкир в Х1Х-ХХ вв.

В XIX и в начале XX в. та часть башкирского общества, которая знала арабскую грамоту и была знакома с основными канонами ислама, в наследовании имущества придерживалась в значительной мере требований шариата. Сюда относятся прежде всего мусульманское духовенство и наиболее зажиточные слои общества. Мы говорим "в значительной мере", так как даже в более поздние периоды, накануне Октября, когда древние обычаи народа, казалось бы, давно были забыты, башкиры в полной степени не следовали установлениям шариата. И чем дальше от нас во времени, тем шире сфера и сильнее степень функционирования доисламских обычаев.

Здесь мы в соответствии с темой очерка попытаемся определить соотношение норм шариата и народного обычая в этой области и, по возможности, выяснить, в каких преимущественно вопросах и в силу каких обстоятельств действовали местные народные традиции, и наоборот.

Начиная с ХУШ в. имеются неоднократные письменные свидетельства о том, что башкиры женатых сыновей долго при себе не держали, а после появления детей и женитьбы следующего сына выделяли их в самостоятельные хозяйства. Наряду с этим приходится констатировать, что на протяжении всего отмеченного периода существовали также сложные семьи, когда вместе с отцом продолжали жить 2-3 и более женатых сыновей со своим потомством. Не касаясь социально-исторической сущности таких семей и причинной обусловленности их существования, отметим, что в отдельные периоды наблюдалось возрастание удельного веса таких семей (Асфандияров. С.173-177). И все же выдел сыновей и в XIX, и в начале XX в. был более правилом, чем исключением. С этим правилом было связано и другое - выделяя сына в самостоятельное хозяйство, отец наделял его частью семейного имущества: ставил дом, по возможности, выделял необходимое количество рабочего и молочного скота и т.д.

Дочери также свою долю наследства обычно получали при жизни отца -в виде приданого. Кроме того, они выступали как наследники личного имущества матери: личные вещи, особенно дорогостоящие украшения матери переходили к дочерям.

При таком порядке дом и усадьба отца и все то имущество, которое оставалось при отце, переходили к младшему сыну. То есть и в XIX -начале XX в. древний обычай минорат продолжал функционировать в полной мере. По народным представлениям, младший сын рассматривался как прямой наследник отца и в сравнении с другими братьями ему доставалось обычно значительно большая доля отцовского наследства. Обычай этот, как было показано выше, связан с доисламскими традициями тюркских народов и, по существу, противоречит шариатным статьям, согласно которым родные братья, как люди одной степени родства по отношению к отцу, располагают одинаковыми правами.

Если отец при жизни не успевал женить или отделить сыновей, то семью возглавлял старший взрослый сын. Тогда на него ложилась забота о женитьбе братьев и замужестве сестер. Вопрос о том, кто должен оставаться в отчем доме, в таких случаях решался с согласия братьев, но часто он решался в пользу младшего брата.

Доля вдовы умершего, как и дальнейшая судьба, зависела от ряда обстоятельств. В случаях вторичного брака по праву левирата, как отмечалось уже, вопрос о наследстве снимался вообще’. Если женщина выходила замуж в другую деревню или за постороннего, то родственники мужа (отец, браться) отбирали у нее детей и все имущество, за исключением приданого. В лучшем случае ей выделяли предусмотренную шариатом долю и компенсировали невыплаченную часть - мәһәр. Больше всего на этой почве возникали споры и конфликты между родственниками покойного и вдовы, когда сталкивались нормы обычая и шариата.

Обратимся к любопытному документу первой половины XIX в. (1841 г.), опубликованному в 1975 г. в журнале "Советская тюркология" (Фазылов, Галяутдинов, 1975). Это жалоба жителя дер.Иткулово (Эткол) 12-го юрта 9-го кантона Оренбургской губ. Мухаммедганея Юланова на родственников покойного мужа его дочери Гюльзифы. В жалобе, направленной в Оренбургское магометанское собрание, рассказывается, что Гюльзифа была выдана замуж за жителя дер.Максутово (Максуд) 7-го юрта того же кантона Кулмухаммеда Чамаканова. При заключении брака (нйках) была определена сумма на обеспечение жены (мэйэр)