«Пегас» - Лоран Ришар

"Apple ставит заплатки, когда узнает об этом", — говорит Клаудио. "Но Apple может бороться только с теми, о ком знает. Если они не знают об этом, они не могут исправлять". Модель Apple заключается в том, чтобы исправлять то, что можно исправить, но при этом создавать как можно больше трудностей".

Помните, когда вы говорите: "Мне нужен один эксплойт для iMessage", — это никогда не один эксплойт", — пояснил он. Когда iPhone взламывают с помощью эксплойта для iMessage, они используют, возможно, три, четыре, пять различных эксплойтов, упакованных в один".

"В случае с iPhone приходится идти на компромисс со многими вещами, что значительно усложняет задачу. Им приходится нарушать целый ряд [различных] мер безопасности, которые Apple ввела специально, чтобы создать дополнительные сложности, прежде чем вы сможете успешно получить полное право собственности на устройство".

"Сложность взлома iPhone заключается в том, что вам нужно иметь действующий эксплойт для всех этих различных уровней безопасности, и все они должны быть надежными и работать одновременно. Им приходится подрывать все остальные компоненты операционной системы. Один из них может быть исправлен ночью, и им нужно найти что-то другое, чтобы заменить его. Так что все не так просто. Это довольно сложный процесс".

У нас с Лораном все еще оставались серьезные опасения — Омар Ради и Хадиджа Исмайлова в первую очередь, — но в апреле проект "Пегас" продвинулся далеко вперед как в области судебной экспертизы, так и в журналистике. Мы нашли новых важных партнеров, подтвердили ряд инфекций, определились с ключевыми сюжетными линиями. Мы уже начали планировать встречу с гораздо более широким кругом партнеров, которые помогут нам в работе над этими историями. Кроме того, я чувствовал, что мы начинаем понимать, что послужило толчком к подъему и росту НСО. А также последовавший за этим впечатляющий размах. Самая известная (и печально известная) в мире компания по киберслежке — от ее основателей до изможденных исследователей — явно осознала силу и возможности уязвимости. Можно сказать, что они построили всю свою бизнес-модель на уязвимости. Они сделали это в стране, которая научилась жить со страхом и побеждать его.

Глава 14

Первые НЕ

Когда генеральный директор Тим Кук и его гуру решали, где разместить крупнейший научно-исследовательский центр Apple Inc. за пределами США, у них было мало ограничений. Годовая чистая прибыль компании составляла около 40 миллиардов долларов в год и постоянно росла, как и доля ее мобильных телефонов на мировом рынке. У Кука и компании была целая планета, и они выбрали пригород среднего размера, зажатый между морем и пустыней, в 7500 милях от своей штаб-квартиры в Купертино, штат Калифорния, в стране с населением менее девяти миллионов человек и валовым внутренним продуктом, сопоставимым с показателями Норвегии и Нигерии. В этом далеком месте Apple построила сверкающую стеклянную коробку экологичного здания XXI века и зарезервировала 180 000 квадратных футов офисных площадей для семисот своих сотрудников с возможностью расширения. В здании и за его пределами поговаривали, что этот новый объект станет стартовой площадкой для будущих версий фирменного продукта Apple — iPhone.

Если кто-то в Apple и догадывался, что несколько десятков кибернетических исследователей из NSO, расположенных прямо за углом от нового здания, проводят дни и ночи в поисках слабых мест в операционном программном обеспечении iPhone, они этого не показали. В то время NSO была малоизвестна и не попала в поле зрения Apple. Поэтому присутствие относительно небольшой компании, занимающейся разработкой шпионских программ, не поколебало убежденности в том, что деловой район Герцлии, расположенный к северу от Тель-Авива, — это то место, где нужно быть. "Apple находится в Израиле, — сказал Тим Кук во время своего визита на открытие нового центра исследований и разработок в феврале 2015 года, — потому что здесь невероятно талантливые инженеры".

Талант в Герцлии трудно не заметить: атмосфера амбиций и уверенности пронизывала рестораны и бары, где собирались тысячи специалистов по кибербезопасности, кодеров и инженеров-программистов, работающих в десятках окрестных технологических фирм. Разговоры за столом часто были громкими, научными и аргументированными, будь то обсуждение достоинств новейшего приложения для знакомств или последних объявлений о вакансиях — необходимо обладать "глубокими знаниями о радикальном исламе" — или последних выборов. Эта когорта входила в 1 процент самых способных в Израиле (у правительства были результаты тестов, чтобы доказать это), работая в самой прибыльной и самой гламурной сфере в стране. Эти юноши и девушки были, в буквальном смысле, избранными людьми — еще в школе их определили как обладателей необыкновенного интеллекта, а затем поощряли изучать математику, физику и информатику и готовиться к своим необыкновенным личным судьбам. Как европейцы ищут таланты и развивают навыки на футбольном поле, а американцы — на баскетбольной площадке, израильтяне тратят свое время и энергию на создание кибернетических магов.

Лучших из лучших, известных как "рош гадоль", или "большие мозги", отбирают в возрасте семнадцати-восемнадцати лет и направляют в подразделения киберразведки израильской армии, где они могут проходить обязательную военную службу в разумном телесном удалении от опасностей боя. "Когда ЦАХАЛ [Армия обороны Израиля] действительно хочет заполучить кого-то, они могут послать офицеров поговорить с родителями этого молодого человека, убеждая их в том, что их сыну или дочери лучше пойти учиться, и это даст им лучший старт в жизни", — говорит один из рош гадоль. "Здесь это обычное дело. В наши дни каждая еврейская мама хочет, чтобы ее сын стал инженером-технологом, а не врачом. Доктор — на втором месте".

ЦАХАЛ требует от своих кибервоинов более длительного срока службы, но взамен предлагает сочетание обучения, курсовой подготовки, реального опыта и одобрения. Все возможно, — так говорили члены этого элитного подразделения своим командирам. Вы можете открыть любую дверь, если только приложите к этому усилия.

Тысяча или около того рош гадоль, которые ежегодно заканчивают службу и переходят в частный сектор, мгновенно подключаются к высокооплачиваемым высокотехнологичным рабочим местам. Они часто следуют за своими бывшими руководителями в новые начинающие технологические компании, отчасти соблазняясь реальной возможностью того, что они участвуют в следующем большом событии. В 2015 году тому было множество подтверждений. В Герцлии и других очагах высоких технологий в Израиле ходило множество разговоров о новых поразительных сделках компаний, возглавляемых бывшими киберспециалистами ЦАХАЛа: один израильский технологический стартап якобы был продан Oracle за 50 миллионов долларов, другой — Apple за 300 миллионов долларов, третий — Cisco за 500 миллионов долларов. Microsoft купила фирму, занимающуюся конфиденциальностью данных, по слухам, за 320 миллионов долларов. Facebook заплатил 150 миллионов