Братья Нобели - Федор Юрьевич Константинов

Ничем из вышеперечисленного в Баку к концу 1870-х годов и не пахло, что, как утверждал Людвиг, было связано с отсутствием предприимчивости, недостатком знаний и опять-таки капитала, но капитала все-таки во вторую очередь. В Баку в этот период добытую методом фонтана или в результате выкачивания из скважин нефть все еще собирали в выкопанные в земле ямы. Далее сырье перекачивали в деревянные бочки объемом 25 пудов (чуть более 400 литров) или заливали в кожаные бурдюки. Наполненные бочки закрепляли под скрипучей арбой, а бурдюки грузили сверху, и все это было крайне небезопасно и неэффективно. Затем 10 километров по бездорожью возраставшую с каждым метром в цене нефть везли от промыслов до перегонных заводов в Черный город, и дальше все повторялось по кругу с неимоверными временными и денежными затратами.

Даже при том, что некоторые члены ИРТО и промышленники в глубине души были согласны с тем, что методы добычи и способы транспортировки давно пора модернизировать, для российской действительности той эпохи прогрессивные взгляды Людвига, сформулированные в докладе, были шокирующе смелыми и в буквальном смысле фантастическими. Поэтому любые изменения и инновации «товарищам» в их товариществе предстояло строить и внедрять самостоятельно, и лишь когда становилось очевидным, что работать новыми методами гораздо выгоднее, чем по старинке, разумные предложения и изобретения «Бранобеля» подхватывались, активно обсуждались и как следствие – тиражировались конкурентами.

Так произошло с тем же внедрением машинного бурения, позволившим товариществу нарастить объем добычи с 1879 по 1881 год в 10 и более раз. Так было и с модернизацией производственного процесса нефтепереработки, позволившей десятикратно увеличить выпуск керосина за те же три года.

На своем заводе в Петербурге Людвиг, используя производственные мощности и потенциал, много времени посвятил конструированию и изготовлению паровых насосных станций и иного новаторского оборудования, необходимого Роберту для модернизации нефтяного предприятия. Людвиг обратился к руководству чугунолитейного завода в Шотландии, снабжавшего трубами пенсильванских нефтедобытчиков, попросив его изготовить и доставить на Кавказ точно такие же толстостенные трубы.

Своими планами Людвиг открыто поделился с конкурентами, предлагая вложиться в прокладку трубопровода и присоединить к будущему подземному «потоку» и их нефтедобывающие предприятия, дабы облегчить транспортировку сырья, повысить эффективность, сэкономить время и далее по списку. Но конкуренты тогда не услышали Людвига, не поняли революционного новшества, не оценили его честность, открытость и порядочность.

Не очень-то помогала и поддержка великого князя Михаила Николаевича, на которую Нобели отчасти полагались, – познакомившись с ним в поездке на Кавказ, Людвиг, казалось, заинтересовал его перспективами бакинской нефти. Не помогли и власти Бакинской губернии, которые при первом обращении к ним Людвига с идеей проложить трубопровод по территории города, отказали в получении разрешения. Но Людвиг не отступил, обративщись к властям в Петербурге – городе, для которого он сам, его отец и братья сделали столько важного на разных этапах своей карьеры, что чиновники наверху решили дать зеленый свет и местные власти в Баку вынужденно пошли на уступки.

Еще в 1877 году из шотландского города Глазго были доставлены первые трубы для будущего нефтепровода. Чтобы избежать диверсий конкурентов, их закопали на двухметровую глубину. Трубопроводы шли от буровых вышек к большой насосной станции, по пути прокладки на определенных участках подключались насосы меньшей мощности, ведь месторождения отстояли от перегонных заводов на десять и более километров.

«Трубопровод, цистерны и т. д. вызывают беспокойство и зависть конкурентов, – писал Роберт Людвигу на первом этапе прокладывания труб. – Теперь они начинают понимать, к чему это все ведет. Но так как они теперь чувствуют себя неспособными повторить это за нами, то прибегают к оружию, называемому интригами».

Тогда на эти новшества негативно отреагировали все, но самыми первыми стали погонщики ослов и бондари, которые, оставшись не у дел, совершали «топочные набеги» на нефтепровод. Ввиду этого в целях безопасности, на корню пресекая попытки «варварства», Нобелям пришлось взвалить на себя дополнительные траты – нанять людей стеречь трубы и насосные станции на всем многокилометровом пути от промыслов к порту. Вдоль всей линии трубопровода были установлены восемь сторожевых башен, а для патрулирования промыслов наняты вооруженные казаки. Работа эта была осуществлена инженерной фирмой «Бари, Сытенко & К» под техническим руководством молодого инженера, будущего великого изобретателя Владимира Григорьевича Шухова (1853–1939). Забегая вперед, скажем, что именно сотрудничество Нобелей с Шуховым и его начальником Александром Бари позволило им достичь выдаюшихся технических успехов, опережая не только российские, но зачастую и западные нефтяные компании.

В марте 1878 года Людвиг писал Альфреду из Петербурга в Париж: «Дела на заводе идут замечательно. Крупные вознаграждения, выплаченные мною за истекший год, подняли дух и производительность у моих служащих, которые прекрасно знают, что в этом году прибыль по сравнению с 1877-м не менее как удвоится. Эммануэль, похоже, живо подключился к нашим трудам и раз в неделю в самых ясных и четких выражениях письменно докладывает обо всем происходящем. Нет необходимости объяснять тебе, как я счастлив, поскольку это позволяет надеяться, что из него выйдет солидный человек и созданному мной предприятию не обязательно приходить в упадок».

В итоге строительство трубопровода обошлось достаточно дорого, но обратная сторона медали заключалась в том, что транспортные расходы из Балахан в Черный город тут же снизились в целых пять раз, а выигрыш по времени был колоссальный. Только за один первый месяц по готовым трубопроводам была перекачана 841 тысяча пудов нефти, а спустя десятилетие – 5,5 миллиона пудов в месяц. Вложенный капитал окупился за первый же год. Конкуренты, проглотив обиду, стали послушно платить за возможность воспользоваться нефтепроводом Нобелей по пять копеек за пуд. Нобели настолько опередили своих коллег, что те были не в состоянии за ними угнаться – уже к 1879 году в общей сложности товариществом было проложено около 150 километров трубопроводов.

* * *

В том же 1879 году на Каспийском море появился наливной пароход «Зороастр»[53], первый в мире паровой танкер грузоподъемностью 34 тысячи пудов керосина, построенный по специальному заказу[54] Людвига Нобеля на судостроительном шведском заводе «Мотала». «Зороастр» стал настоящим чудом инженерно-технической мысли – его металлический каркас был разделен на отсеки для препятствования образования волн в керосине и нефти.

К 1880 году на родине Нобелей, в шведском Гётеборге, построят еще восемь наливных пароходов с названиями «Будда», «Норденшёльд», «Моисей», «Магомет», «Брахма», «Сократ», «Спиноза», «Дарвин»[55]. Из письма Людвига Альфреду о грандиозных планах строительства: «Планируем, что вся линия между Баку и Петербургом будет готова к следующему лету. На Каспийском море у нас сейчас три парохода: “Зороастр”, “Будда” и “Норденшёльд”, которые способны транспортировать в Астрахань четыре миллиона пудов масел. Для перевозки этого объема в Царицын также есть уже готовые пароходы и