В красном стане. Зеленая Кубань. 1919 (сборник) - Илья Григорьевич Савченко

Вечером генерал Муравьев пожаловал к полковнику Крыжановскому. Беседа у них затянулась до ночи. Муравьев подробно рассказал об уходе Деникина, о Врангеле, о реорганизации армии и о ее планах.

– Восстание Кубани очень кстати… Главнокомандующий придает ему громадное значение… Здесь восстание значительно шире и глубже, чем представлялось оно нам в Крыму…

В разговоре с Крыжановским Муравьев подтвердил, что он прислан к нам от главнокомандующего с целью ближайшего на месте ознакомления с восстанием. Тут же он добавил, что имеет и еще инструкции, но о них он скажет после. Ему еще надлежало повидаться с генералом Фостиковым и другими повстанческими начальниками.

Муравьев поехал к Фостикову. Фостиков учел приезд Муравьева и, так как ставка на зеленую диктатуру явственно была уже бита, решил сделать ставку на нового козыря. «Несвоевременным», «самочинным» считает восстание кубанское правительство из Грузии, главнокомандующий же русской армией из Крыма считает восстание доблестным и своевременным.

Появление генерала Муравьева с «секретным предписанием» в штаб Фостикова было как нельзя кстати. Муравьев своим появлением открывал Фостикову выход из создавшегося для него тягостного положения. Фостиков сделал ориентационный поворот на 180 градусов.

Опираясь на «предписание» генерала Врангеля, Фостиков отдал приказ по Армии Возрождения России. Приказ гласил: «Именем Главнокомандующего Русской армией генерала Врангеля, я, как старший, подчиняю себе все зеленые вооруженные силы Кубани».

То, чего не договорил Муравьев Крыжановскому, как теперь выяснилось, состояло в том, будто бы генерал Врангель приказал «старшему в чине» принять на себя командований зелеными силами. Генерал Фостиков являлся старшим среди повстанцев, и Крыжановский, раз последовал приказ от главнокомандующего, не счел для себя возможным не подчиниться приказу.

24 августа Крыжановский получил от Фостикова приказ:

– Наступайте на Майкоп и отвлекайте на себя силы красных. Я бью на Лабинскую.

Так как Фостикову нужно было наносить удар, он берет у Крыжановского всю его конницу и большую часть пехоты…

Крыжановскому ведь дается задача только «отвлекать» на себя силы красных. Это был первый, но и последний оперативный приказ командующего Армией Возрождения России…

25 августа полки Фостикова и растерзанные остатки корпуса Крыжановского встретились с четырьмя дивизиями красных и немедленно были опрокинуты. Вклинившись между Фостиковым и Крыжановским, большевики стали так стремительно теснить повстанцев, что к вечеру 26 августа от района «Фостиковской» и «Крыжановской» Кубани ничего не осталось.

Восстание на Кубани было сказочно быстро ликвидировано.

Разгром был полный. То, что с таким трудом отвоевывалось месяцами восстания, в два дня было сведено на нет.

Повстанческим полкам уже негде было задержаться.

…Нужно переходить перевалы и идти в Грузию, в Абхазию…

Куда-нибудь…

Зеленой Кубани уже нет…

Повстанцы в беспорядке бегут на Багавскую, в горы…

Между Крыжановским и Фостиковым произошло крупное объяснение. Крыжановский бросил Фостикову обвинение в преступном ведении операции. Фостиков ответил отрешением «зеленого прокурора» от командования корпусом.

Крыжановский из повстанческого командира превратился в беженца без назначения.

А полк за полком бесконечной лентой панически уходят в горы, сверкающие вдали своими снежными шапками…

VI

Каков был план дальнейших действий армии генерала Фостикова?

Думаю, что плана – определенного, разработанного – не было. Да и не могло быть. Был ряд предположений, ряд своего рода оперативных эскизов. Картина завтрашнего дня была страшной загадкой для армии также, как и для ее командующего.

Один вариант рисовался как интернирование в Грузии. Это план спасения от плена. Другой вариант строился на том предположении, что в Черноморской губернии все время не прекращалось повстанческое движение и что мы своим приходом поддержим его. В этом нас особенно убеждал генерал Муравьев, участник и руководитель одного из восстаний черноморских крестьян. Муравьев говорил, что восстаниями руководит генерального штаба полковник Валуев, специально командированный из Крыма генералом Врангелем, имеющий резиденцией Гагры (Грузия). Говорилось, что у Валуева есть специальные средства для организации восстания, есть запас оружия, есть даже обмундирование для повстанческих отрядов. Рассказывалось даже больше: у Валуева есть подводная лодка для сношения с Крымом. Выходило так, что стоит только благополучно добраться до побережья, как нам обеспечена торжественная зеленая встреча, поддержка Крыма, фронт и несомненный успех…

Третий вариант был развитием второго: выйти к морю, совместно с повстанческими отрядами черно-морских крестьян отбросить большевиков к Новороссийску, а самим повернуть от Туапсе на Майкоп…

Таковы были грезы… Весь вопрос был лишь в том, удастся ли вообще выйти к морю, не рассеют ли нас красные в горах… Они ведь шли за нами по пятам.

С нетерпением все ожидали донесений от есаула Попереки, высланного вперед с задачей выяснить пункты, занятые красными гарнизонами на побережье, нащупать район действий черноморских повстанческих отрядов, расспросить о дороге на Сухум. Есаулу Попереке вменялось в обязанность связаться с полковником Валуевым и разыскать отряд полковника Улагая, скрывающегося где-то на грузинской границе.

Без отдыха, шагая все выше и выше, зеленые на пятый день похода добрались до Немецкой слободки, затерявшейся в горах. Тут был привал. Немецкая слободка, конечно, была быстро объедена настолько, что зимой ей грозил голод. Население взмолилось. Фостиков поспешил двинуть полки вперед, выставив посты для защиты мирной слободки. Слободка была «не от мира сего» и никакими сведениями не могла нас снабдить. В ней толком не знали вообще, кто такие красные, зеленые, белые и чем они отличаются друг от друга. Были в России еще и такие углы!..

Шли на Красную Поляну. По этой дороге пошел со своим разведывательным отрядом и есаул Поперека.

Перевал за перевалом берут казаки. На пути нигде нет даже намека на жилье. Вьется бесконечная, узкая, прихотливая тропка, вышивающая по склонам гор капризный узор. На горах пасутся многотысячные отары овец, охраняемые двумя-тремя имеретинами, не нуждающимися даже в шалаше, так как они кочуют ежедневно с одного попаса на другой.

Армия вышла из полосы гор, покрытых лесом. Теперь пошли голые скалы, мох да мелкий кустарник. Обувь у многих приходила к концу. Немало казаков шло босиком, с окровавленными ногами. Чтобы не «обезножиться», люди резали бурки, башлыки, шапки и наворачивали их на ноги. Такая «обувь» спасала ноги от порезов, но страшно тормозила передвижение. Речки на каждой версте. Каждый раз нужно на одном берегу разматывать, а на другом вновь наматывать эту сложную комбинацию, заменяющую обувь.

Поход не дается легко. По дороге попадаются свежие могилки с наскоро срубленным крестом… Кто-то не выдержал… Проходим мимо. Крестимся. А в голове не у одного, вероятно, ворочается мысль:

– Где-то и моя могила ждет меня…