Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев

что Бонапарт действительно искренен в своем желании заключить мир». Министры в этом сильно сомневались. Долго ли вообще продержится новый режим? Может, объявленная Бонапартом готовность к миру просто уловка?

Бонапарт заставил британских политиков поволноваться. Начались бесконечные совещания на тему «что делать?». Гренвилл и Каннинг – за продолжение войны, тем более что к новой кампании Британия, в принципе, готова. Многие сомневались, и вот по какой причине. С самого начала правительственный рупор, газета The Sun, называет переворот во Франции «антиякобинской революцией». В Англии считается, что The Sun всегда выражает точку зрения Питта.

А Питт колеблется. Назвали «антиякобинской», дальше что? Питт говорит Каннингу: «Я не особо оптимистичен в оценке решимости наших друзей вести войну. Если будут предложены приемлемые условия, а власть Бонапарта утвердится на принципах, отличных от якобинских, то может случиться всякое».

Трезво. Так же Питт рассуждает и о перспективах восстановления монархии. Даже среди членов правительства есть те, кто верит, что Бонапарт станет «следующим Монком». По аналогии с английской историей – генералом, который вернет власть королю. Питт осторожен и дальновиден: «…Если даже предположить подобное, то я все равно не могу понять, на каких основаниях мы вдруг полностью откажемся от прежней линии, и уж тем более, как это будет воспринято общественным мнением».

Ведь они так усиленно формировали «общественное мнение»! В нем про Бонапарта ничего хорошего. Питт достаточно легко отказывался от «принципов», но свято верил в то, что стратегическое преимущество – вещь наиважнейшая. Его он терять категорически не хотел и решил подождать с выводами. Совсем немного. Он был убежден в том, что уже в ближайшие месяцы картина прояснится. Все станет понятно.

Глава вторая. Теория и практика заговоров

Уильям Уикхэм начинал как адвокат, Сидней Смит дослужился до адмирала, Уильям Уиндэм поработал в военном министерстве, и все они были шпионами. Или руководили работой шпионов. Имели дело с заговорщиками, сами участвовали в организации заговоров. Работы хватало, ибо уж в чем, в чем, а в заговорах Британия преуспела.

Питт – заговорщик? Внешне не сильно похож. Да и какой заговорщик из человека, который больше всего любит составлять финансовые отчеты. Сейчас впору написать «внешность обманчива», но это не тот случай, когда можно упрощать. Вопрос – насколько сильно сам Питт был вовлечен в знаменитые заговоры? – до сих пор волнует историков. Поразительно, однако аргументы можно найти в пользу практически любой точки зрения.

Самый убедительный – как, скажем, глава правительства мог не знать о готовящемся покушении на первого консула Бонапарта? Знал, конечно. Мы получили ответ на вопрос? Почти. Но есть нюансы. Дело, как обычно, в них. Легкий ответ и даже относительно полная картина – вещи разные. Про «понять и простить» речь совсем не идет. Однако поиски понимания занятие само по себе увлекательное.

Вряд ли кто-то станет отрицать тот факт, что обоюдный шпионаж Англии и Франции – занятие совершенно естественное и проверенное временем. Хотя бы потому, что они – соседи с многовековой историей противостояния. Соседи шпионят друг за другом даже по привычке, а уж когда начинаются войны…

А вот и первый нюанс. После совершения революции Англия и Франция стали воевать друг с другом в новом качестве. То есть у французов теперь есть совсем другое правительство, но есть и враги внутри, а главное – есть эмигранты, которые считают себя законной властью. За кем шпионить? И, может, обойтись без заговоров? Рассуждать об этом всерьез? Смешно.

…Уильям Уикхэм фактически возглавил британскую разведку в 1794-м, в 33 года. Его отец был офицером королевской гвардии, потому к нему благосклонно относился сам Георг III. По стопам отца Уикхэм не пошел, сначала проходил обучение в Оксфорде, а затем изучал юриспруденцию в Швейцарии. Там женился на дочери женевского банкира и обзавелся полезными связями. Он свободно говорил на нескольких языках, Гренвилл привлек его на дипломатическую службу, но довольно скоро Уикхэм стал заниматься главным делом своей жизни – разведкой.

Сначала – «под прикрытием». Гренвилл отправил его в качестве посланника в Швейцарию, там он и начал вербовать агентов. Одно из главных направлений его деятельности – установление контактов с роялистами. В Женеве Уикхэм познакомился со швейцарцем Луи Байярдом, инженером, имевшим крайне полезные знакомства в Париже. Именно через Байярда Уикхэм наладил связь и с контрреволюционерами в Париже, и с повстанцами-роялистами в Вандее. Байярда считают самым полезным британским шпионом тех времен.

Главным помощником Уикхэма стал совсем юный Чарльз Уильям Флинт, сын рано умершего дипломата. Гренвилл взял его в МИД на работу клерком, увидел в нем человека «отличающегося большим прилежанием и умом» и с этой рекомендацией отправил к Уикхэму. Добродушный, обаятельный юноша с соломенными волосами выглядел несерьезно, чем многих вводил в заблуждение. Флинт был невероятно работоспособен, сохранял хладнокровие при любом давлении и быстро стал одной из ключевых фигур в британской разведке.

Ответственным за связь с роялистами назначили Уильяма Уиндэма. Даже став военным министром, он продолжал исполнять эти обязанности. Известный дипломат лорд Мальмсбери так характеризовал Уиндэма: «Он первоклассный ученый, очень умен, но умен именно как ученый, в классическом смысле. У него есть тот же недостаток, что и у Питта. Они плохо разбираются в людях. У них нет качеств, которые помогали бы разгадать характер и увидеть истинные намерения. По этой причине Уиндэма одурачивал почти каждым эмигрант, обращавшийся к нему…»

Не без некоторых преувеличений, но довольно точно. И о Питте, и об Уиндэме. Мальмсбери как раз не только умен, но и в людях разбирался прекрасно. Его не зря считают одним из лучших дипломатов того времени.

Однако и у Уиндэма были серьезные достижения. Именно он сделал ответственным за связь с повстанцами-шуанами в Бретани и Нормандии морского офицера Филиппа д’Оверня, действовавшего не только эффективно, но и изобретательно. Наладил целую шпионскую сеть, использовал рыбаков для доставки сообщений и т. д. Д’Овернь сыграл и ключевую роль в операции по распространению во Франции фальшивых бумажных ассигнаций.

Самая яркая фигура. В будущем – знаменитый адмирал, Уильям Сидней Смит. Предпочитал, чтобы его называли вторым именем, потому обычно он – Сидней Смит. Его жизнь легко могла стать основой для отличного авантюрного романа, с крутыми поворотами и разнообразными приключениями. Смита часто сравнивают с легендарным Фрэнсисом Дрейком, и вполне возможно, что родись Смит на столетие раньше, он бы тоже стал адмиралом-пиратом. Легко нарушал уставы и законы, но ему многое прощали. Смит рисковал и именно так часто добивался успеха.

Разведкой Смит начал заниматься просто из интереса. И из тяги к приключениям, конечно.