Беспокойные боги - Кристофер Руоккио

Веди протестовал. "Импульсный взрыв "Персея" должен распространиться по всему телу существа, если хоть часть его будет открыта".

"Но через завесу щита?" спросил я. "Мы знаем?"

Веди промолчал.

"Я возьму ракетницу", - сказал я, имея лишь самое слабое подобие плана. "Оберлин хотел, чтобы я играл фоксхаунда, но вместо этого я сыграю лису. Следите за моим сигналом".

"В одиночку?" спросил Веди.

"Вызовите Ирчтани", - велел я. "Анназ сможет вынести меня с посадочного поля". Мой взгляд задержался на горящем за окнами мостика море. Там меня ждал лабиринт - и после более чем шестисот лет блужданий по его залам я, наконец, наткнулся на минотавра в его сердце.

Тесей...подумал я. Персей...

"Я должен идти!" решил я. "Кассандра!"

"Абба!"

Я уже собирался сказать ей, чтобы она оставалась на мостике, но что-то в ее голосе привлекло мое внимание. Напряжение и внезапный страх. Повернувшись, чтобы посмотреть, рука рефлекторно метнулась к мечу, я увидел свою дочь, прижатую к переборке в задней части мостика, ее голова была повернута набок.

Нож-ракета, во всех отношениях идентичный тому, что убил Оберлина, - осколок блестящей стали - завис в микронах от ее обнаженного горла. При виде этого во мне закипела кровь, и я стал искать решение, способ что-то сделать.

Я представил себе все способы, которыми я мог бы пересечь пространство между нами, заглянул сквозь время, чтобы найти место, где я мог бы добраться до Кассандры прежде, чем нож-ракета сделает свое кровавое дело. Такие пространства существовали в бесконечной паутине бокового времени, но все они были настолько далеки, что я чувствовал, как они ускользают сквозь мои пальцы, растворяясь вдалеке с каждой проходящей пикосекундой.

"Ты никуда не пойдешь, благородный лорд", - раздался глубокий, холодный голос. Последовал смех, такой же холодный. "Я должен был остановить тебя до того, как ты ушел в прошлый раз, но было слишком рано. Я почти боялся, что ты совсем ускользнул у меня из рук".

Голос был незнакомым, но он исходил от скрюченного секретаря, сидевшего в кресле рядом с Кассандрой.

"Ласкарис?" спросил я, делая шаг к мужчине и своей дочери.

"Присциан Ласкарис мертв", - сказал мужчина, поднимая глаза. Секретарь посмотрел на меня сквозь спутанные черные волосы, серые глаза блестели. "И уже очень давно".

"Кто же ты тогда?" спросил я, не выпуская из руки меч. "СОП?"

"Ничего настолько примитивного", - ответил он. Серые глаза моргнули. Стали черными. Со стоном он вздохнул, встал, поднял одну костлявую руку с длинными пальцами, чтобы смахнуть волосы с лица. Впалые щеки все еще были залиты слезами, но все остальные признаки печали исчезли с лица мужчины. Волосы, которые он зачесал в сторону и которые сначала казались черными, как мои собственные в юности, стали серыми, как зимнее облако, затем белыми, как кость. Кожа, которая всегда была бледной и желтоватой, стала еще белее, и казалось, что сами кости лица изменились, когда грубая мускулатура, покрывавшая их, вздулась и сдвинулась.

Там, где раньше стоял высокий и мрачный секретарь, стояло существо с гладким лицом и белое, как смерть, белое почти как сьельсин. Оно улыбнулось мне, обнажив мелкие и редкие зубы.

"Опустите оружие, коммандер Веди, - сказало существо, которое было Присцианом Ласкарисом.

Бросив взгляд в сторону, я увидел, что молодой коммандер достал свой пистолет.

Вместо этого Веди выстрелил.

Выстрел отразился от личного щита существа - должно быть, он активировал завесу, когда встал, потому что я был уверен, что Ласкарис не был защищен в предыдущий момент.

Секретарь поднял руку в ответ. Что-то серебряное и быстрое, как стрела, вылетело из его рукава, и я услышал гул репульсоров и почувствовал статическую дрожь, когда вторая ракета-нож метнулась вперед. Предвидя щитовую завесу Веди, тварь затормозила, когда достигла его, а затем нанесла сильный удар в грудь.

Доминина закричала, и метательный нож вылетел из-под ребер ее командира прямо в ее открытый рот. Другие младшие офицеры были слишком медлительны. Они умерли в своих креслах. Чаттерджи, к его чести, поднялся на ноги и сделал три скачущих шага к тому, что было Ласкарисом, прежде чем метательный нож попал ему между лопаток.

Все это произошло за меньшее время, чем требуется, чтобы написать об этом, - меньше, чем за один вдох.

"Ну вот, так-то лучше", - сказало существо. Не убирая клинок от горла Кассандры, оно сделало шаг навстречу. "Ваш меч, милорд. И вообще, все ваши вещи, если позволите. У меня нет желания причинять вред вашей дочери".

Подняв левую руку, чтобы показать, что она пуста, я засунул меч обратно в ножны на поясе. "Ты - крашеный", - сказал я, той же рукой снимая щит и расстегивая механизм, удерживающий мой пояс на месте. "Не так ли?"

Тварь улыбнулась, и ее губы растянулись сильнее, чем у любого настоящего человека, обнажив зубы до самого дальнего коренного зуба. "Ты знаешь нас?"

"Я убил одного из тебе подобных", - сказал я. "Очень давно".

"Без сомнения, старая модель", - сказало оно. Голос стал резче: "Твои вещи, Марло. Сейчас же".

Я колебался. "Ты - МИНОС".

"И ты пытаешься заставить меня говорить. Это не поможет", - сказало существо. "Твои вещи!"

Я уронил пояс и по указанию крашеного пнул его ногой.

Андрогин наклонился, чтобы поднять его, перекинув через плечо. Он поднял палец, и клинок, который убил команду мостика, закружился по орбите вокруг моей головы, напоминая созвездие дронов, которые всегда сопровождали Кхарна Сагару. "Одно неверное движение с твоей стороны - и я убью девчонку. У меня приказ доставить тебя к генералу живым".

"Какому генералу?" спросил я, опасаясь, что ответом будет Вати, сильная правая рука Дораяики.

"Музугара", - ответил крашеный. "Ты его знаешь, я полагаю?"

Музугара… Это был не тот ответ, которого я ожидал. Мой Красный отряд одолел Музугару в битве при Тагуре. Это была наша первая совместная миссия после того, как я стал имперским рыцарем. Мы разбили флот сьельсинов на орбите, и Музугара отступил, оставив Тагуру человечеству. Тогда принц узнал имя молодого Адриана Марло и унес с собой историю о том, как тот в одиночном бою убил Аранату Отиоло, чтобы поделиться ею со своими сородичами. Я видел Музугару мимоходом в Актеруму. Он был одним из тех принцев, которые поклялись в рабстве у ног Сириани Дораяики - один из немногих. Вместе с Аттавайсой, Пеледану и десятком-другим он пережил яд Пророка