Паладин. Свет и Скверна III - Илья Романов

Там, снаружи, в комнате, моё тело затряслось, а с губ сорвался хриплый стон. Печать затухала, отрезанная от энергии и души, она теряла стабильность и тускнела. Контуры её обесцветились, а энергия стала утекать по каплям, но полностью отрезать её было бы верхом глупости. Достаточно оставить небольшой кусок, чтобы форма и связь с душой сохранились. Долгая, муторная и сложная работа, требующая полной самоотдачи и контроля, но я закончил. А затем… принялся за печать, которая начала борьбу с ядом Василиска. Если так и оставить, то она справиться, пусть и процесс займёт недели, а то месяцы с годами, но это мне не нужно. Яд обязан растворить всё лишнее, разрушить то, что зажило неправильно. Включая и то, что осталось нетронутым. А вот с печатью Света всё ещё сложнее, ведь она часть меня. Часть сути и души, которую не отрежешь и не вырвешь. Тем более, что Скверна не упустит своего шанса, если её враг ослабнет в их вечной борьбе за мою душу.

С печатью Света я поступил по-другому. Весь поток энергии, что распространялся от неё по душе и вдоль каналов, я перенаправил в одно единственное место. Туда, где должно располагаться сердце сосуда. Туда, где была самая крупная плотина из пострадавших, сожжённых и выгоревших энергетических каналов.

— Это будет сложнее… Определенно, сложнее… — моя астральная форма от подобного задрожала и теряла стабильность. — Но иного пути нет.

Поток по моей воле усилился. Толстый луч Света вырвался из печати и ударил чётко в плотину, начав бурить пострадавший участок. И это отдалось настолько сильной болью, что я зарычал раненным зверем. Поток усилился ещё, всё пространство души содрогнулось, а Скверна ожила и вспыхнула. После чего потянулась искорками пламени ко мне, но получила хорошую оплеуху и вернулась на место. Нечто подобное я ожидал, а потому внимательно следил за процессом Прижигания. Именно так — Прижигание. Та самая методика Ордена Паладинов, благодаря которой братья становились сильнее, но бывали случаи смерти или неизлечимой инвалидности. Это тело готово начать действовать по ней, но пострадавшие каналы усложняли процесс. Отчасти я и решился применить её сейчас как раз из-за своей слабости и ран. Выжечь старое, разрушить его, а затем построить новое. Сделать свои каналы иными, уплотнить их, изменить…

Плотина была прорвана, я закричал от непередаваемой боли, а тело снаружи выгнуло дугой, невзирая на вытяжку Тысячелетнего Златоцвета. Даже здесь, в сосредоточии своей души, я слышал, как трещали кости. Как рвалась плоть и как перестраивалось тело Виктора Потёмкина. Из-за яда Василиска пошло разрушение не только каналов, но и всех органов. Сердце стало биться столь медленно, что подключи меня к аппаратуре в данный момент, она выдаст тонкую линию на экране.

Я последовал за потоком Света и, оказавшись внутри энергетических каналов, стал уплотнять энергию. Это напоминало работу слепого и трясущегося от тремора гончара, опыт которого исчислялся годами, но тело подводило. И я мял каналы, изменял их структуру и восстанавливал по кускам всё то, что выжег Свет или растворил яд Василиска. Шаг за шагом. Сначала сердце, от которого шло ответвление к остальному телу. Следом выше, к горлу и плечам, а затем к голове. Мозг и сердце самые уязвимые органы, где переплетение энергетических каналов столь обширны, будто огромный клубок запутанных нитей. И я распутывал каждую из них, сосредоточенно, поддерживая собственное состояние с помощью печати Света и едва-едва работавшей Регенерации, что бросили все усилия на восстановления организма. Я умирал, но продолжал жить, балансируя на тонком тросе над обрывом в Бездну, и продолжал мять каналы…

Обычно, подобной процедурой занимаются под руководством и наблюдением комтуров Ордена, которые своей энергией стабилизируют проходящего через Прижигание Паладина, но мне приходилось совмещать. Быть во многих местах одновременно, буквально разрываясь на части и доводя собственную душу до предела. Одна ошибка и Виктор Потёмкин умрёт, а душа Августа Солариса… Думаю, на этот раз Вселенная не переродит дерзкого капеллана, решившегося на безумие, а просто махнет на него рукой и отправит в Цитадель Света. Но ещё рано, нельзя мне умирать… не сейчас…

Я уже собирался двигаться дальше, когда работа с мозгом, которая заняла по моим ощущениям бесконечное количество времени, была почти закончена, но вдруг замер. От удивления, недоумения и неверия. Скверна вновь сделала попытку вырваться на волю, но только я хотел отдёрнуть её и вернуть на место, как тёмно-зелёное пламя обогнуло меня и устремилось к готовому и изменённому участку новых энергетических каналов. Они всё ещё сияли от вложенной энергии Света и были похожи на воспалённую рану, самый натуральный ожог. И Скверна впиталась в этот ожог, полностью растворилась в нём, ещё сильнее уплотняя участок канала и словно растягивая его. Поверх энергии Света появились язычки пламени, не пытающиеся атаковать извечного врага, а сотрудничающие с ним и будто бы пришедшие на выручку.

— Очень интересно… — пробормотал я, чувствуя, как тело снаружи облегчённо выдохнуло и расслабилось. — А если так…

По моей воле мощный поток пламени Скверны вырвался из половины печати Света и устремился в сторону груди, где было сердце. И впитался в готовые участки каналов, словно вода в губку, завершая формирование и смывая последствия Прижигания. И не просто смывая, а ещё и усиливая конечный эффект.

Не сдерживая охвативший порыв, я широко оскалился от пришедшей в голову идеи, подкреплённой твёрдой решимостью. План был восстановить повреждённые каналы, но теперь… Теперь у меня возникло желание замахнуться на всю структуру!

* * *

— Госпожа! Госпожа! — ворвался без стука в кабинет Светы недавно нанятый пожилой слуга.

Удивлённая девушка оторвала взгляд от бумаг по поводу оформления земельного участка рядом с будущей Цитаделью и посмотрела на перепуганного мужчину в тёмно-белой униформе рода Потёмкиных.

— Что случилось, Альберт? — по бледному лицу слуги было ясно, что тот сильно напуган.

— Покои господина горят!

Не веря в услышанное, Света выбежала из кабинета и понеслась в сторону покоев брата. В коридоре сильно воняло гарью, дым поднимался в потолок, а несколько бойцов во главе с Фёдором вот-вот готовились выбить дверь, из-под которой и валил дым.

Емельян с оборотнями тоже оказался здесь, лишь на несколько секунд опоздав. И каждый из них поведал, что они заметили дым из открытого окна.

Хлипкая дверь не смогла остановить Фёдора, одарённого в ранге Ветеран, и разлетелась на куски. Симонов сразу же ворвался внутрь, поверх его тела образовалась аура льда, резко понизившая температуру.

Вот только Мастер не успел потушить пожар, как его