Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова

– Чехова Ольга Леонардовна. Дата рождения: 9 сентября 1868 года. Значит, выходит, вам уже за тридцать. Роды были?

– Нет.

– Э, да тут написано, что вы жена ялтинского врача Антона Павловича Чехова, – изумился доктор. – Вы жена писателя Чехова, что ли?

Ольга молча кивнула и, скрючившись, застонала.

– Она очень плоха, – тихо сказал доставивший Ольгу врач. – Крови потеряла много.

– Жена такого человека! Так чего же мы время теряем, – сразу засуетился доктор. – Госпожу Чехову срочно в просмотровую, – приказал он санитару, – а вы, дружочек, поезжайте-ка за профессором Якобсоном, – обратился он к врачу кареты скорой помощи. – Только быстро, милый! Эту Чехову спасать надо!

Вскоре Ольга уже лежала на операционном столе под хлороформом. Диагноз – внематочная беременность и разрыв трубы. Еще совсем недавно все это заканчивалось чаще всего летальным исходом, но Ольге повезло. В Клиническом повивальном институте, куда она попала, профессор Вильгельм Иванович Якобсон и его ассистент Дмитрий Оскарович Отт уже год как удачно проводили подобные операции. Главное – вовремя сделать. Операция длилась четыре часа, и по ее окончании оба хирурга устало повалились на диваны в ординаторской и моментально уснули.

⁂

Поднявшись в восемь утра, первым делом они зашли проведать свою знаменитую пациентку.

– Как тут наши дела, милая? Вижу, температура еще держится, но это нормально после того, что перенес ваш организм. Давайте я посмотрю ваш живот, – сказал профессор и слегка нажал на него. – Больно?

– Немного. Сестра недавно вколола мне морфий.

– Придется несколько дней потерпеть, – мягко произнес Якобсон. – Главное, вы живы. Если бы с операцией промедлили хотя бы еще минут двадцать, все могло бы кончиться плохо.

– Но ребенка-то я все-таки потеряла, – слезы сами собой покатились из ее глаз. – Ему ведь только чуть больше месяца было. Такой махонький. Почему же он не удержался во мне? Мы так с мужем его хотели! Так о нем мечтали.

– Да нет, милая, вашему крохе был не месяц, а уже около двенадцати недель, – поведал профессор.

– Двенадцать недель? Но это же невозможно. Вы ошиблись! – У Ольги даже слезы высохли, а глаза застыли в удивлении.

– Профессор никогда не ошибается, Ольга Леонардовна. А почему вы считаете, что это невозможно? – спросил Дмитрий Оскарович Отт.

– Да потому, что у меня были месячные… В этом феврале еще были…

– Это бывает при внематочной. У вас была, моя милая, внематочная беременность.

Внематочная! Двенадцать недель. Выходит, уже три месяца как беременна?! Откуда? И тут Ольга вспомнила ту злополучную ночь, которую она провела у Вишневского. Ужасно! Они оба были так пьяны, что, конечно, не предохранялись. Что же теперь делать? Как она сможет объяснить это мужу? Господи! Что же делать? Что делать? Позор. Страшный позор. Он ей этого не простит! Никто ей этого не простит! Надо немедленно что-то придумать. Но что? Соображай, Олечка, соображай!

– Господа… Я знаю, что доктора обязаны хранить врачебную тайну, – начала она, еще толком не понимая, каким образом объяснить им свою просьбу.

– Это наш долг, – недоуменно произнес профессор Якобсон.

– Тогда, пожалуйста, не говорите никому о моей внематочной беременности, – с мольбой глядя на профессора и быстро соображая, что же ей говорить дальше, произнесла Ольга. – Пусть для всех у меня был выкидыш. Выкидыш месячного зародыша… Не могу вам сейчас ясно объяснить, зачем так надо, но… Я вас очень прошу никому не говорить правды. Никому!

– Врачебная тайна, Ольга Леонардовна, конечно, наш долг, но я обязан переслать медицинскую карту вашему врачу в Москве. Он должен знать, что с вами было на самом деле, – сухо произнес профессор Якобсон, начиная догадываться об истинных причинах переживаний актрисы.

– Ну, гинекологу – это, конечно… Гинекологу можно. Только у меня еще нет своего… Как-то не нужно было.

– Теперь понадобится. Операция была сложной, возможны последствия…

– Конечно… Я лично передам ему медицинскую карту… Я уверена, он тоже будет молчать, он меня поймет, так же, как понимаете меня вы. Ведь вы меня понимаете?

– Возможно. Но я должен вас предупредить, что ваше выздоровление будет долгим и не таким легким, как при месячном выкидыше.

– А сколько я буду болеть?

– Точно не могу сказать. Вам надо беречься от резких движений, вставать только по необходимости, ничего не поднимать ни в коем случае…

– Вставать только по необходимости? – вскрикнула Ольга. – Но как долго?

– Пока ничего сказать не могу. Посмотрим, – ответил профессор Якобсон и через небольшую паузу спросил: – Значит, вы хотите, чтобы мы всем отвечали, что зародышу было только четыре недели?

– Вы всё правильно поняли, – с облегчением ответила Ольга, воспринимая его слова как согласие.

Но Якобсон вдруг поменялся в лице и произнес таким строгим тоном, что у Ольги все похолодело внутри:

– Я, конечно, как и все врачи, давал клятву хранить врачебную тайну, но это совсем не означает, что я имею право врать. Вы меня поняли? Ни о каком выкидыше от меня никто никогда не услышит, как не услышит и о внематочной беременности. Я вам обещаю молчать. Обещаю только молчать, но не врать!

– Понимаю, – пролепетала Ольга. – Когда вас будут расспрашивать журналисты или мои друзья, ваше молчание будет оправданно, но муж… Он может поинтересоваться. По-серьезному только он и может. И я почему-то уверена, он это сделает. Я вас умоляю! – сложила руки перед грудью Ольга, глядя на профессора полными мольбы глазами. – Умоляю! Только раз. Только один раз сказать неправду. Только для него. Для него одного! – И слезы потоком полились из ее глаз.

– Успокойтесь, дорогая, – наклонился над ней ассистент профессора доктор Отт. – Я выполню вашу просьбу. Я скажу вашему мужу так, как вы хотите.

– Спасибо, – благодарно прошептала актриса.

Профессор Вильгельм Иванович Якобсон не протестовал. По всему было видно, что Ольге Леонардовне Чеховой есть что скрывать. А ведь ее муж такой великий, уважаемый, да к тому же еще и такой больной человек, что волновать его и вправду было совсем ни к чему. Зачем ему знать, что жена ему изменяет?!

«Как это нехорошо, – думал профессор, возвращаясь в этот день домой. – Как это несправедливо по отношению к такому человеку. И зачем он женился на актрисе? Разве можно вести под венец женщину со столь сомнительной профессией? Бедный. Во всех своих произведениях борется с пошлостью жизни, а сам по собственной же инициативе угодил в самую ее сердцевину».

Все доктора России любили писателя.

Глава одиннадцатая

Ольга лежала в отдельной палате. Ей определили сиделку. Аня – так звали скромную, невзрачную